Действительно, это был Георгий, завернутый в большой овчинный плащ, какие киприоты носят зимой, и сидевший на одном из своих бочонков.
— Простите, рыцари, — сказал он, спускаясь на землю. — У вас такие дороги, что, хотя я оставил почти половину моего груза в Стенгете, мне пришлось ехать четыре часа от аббатства досюда, и большую часть этого времени мы провели в глубоких рытвинах, которые страшно утомили лошадей и, как я боюсь, попортили колеса. Но все же мы здесь наконец, и, благородный лорд, — прибавил он, кланяясь сэру Эндрю, — с нами то вино, которое ваш сын купил у меня.
— Мой племянник, — поправил его старик.
— Еще раз прошу прощения. Судя по сходству с вами, я думал, что эти рыцари ваши сыновья.
— Он купил все это вино? — спросил сэр Эндрю, потому что на телеге было пять бочек, кроме двух или трех бочонков меньшей величины, и несколько свертков, упакованных в овчины.
— Нет, к сожалению, — печально ответил купец и пожал плечами. — Только два бочонка «Мавро». Все остальное я вез в аббатство, так как, насколько я понял, святой приор купил шесть бочек, хотя, казалось, ему были нужны только три.
— Он сказал три, — вставил Вульф.
— Да, сэр. Тогда, конечно, я ошибся, ведь я так плохо говорю на вашем языке. Итак, мне придется тащить остальное вино по этим проклятым дорогам. — И он сделал гримасу. — Однако я попрошу вас, сэр, — прибавил купец, обращаясь к сэру Эндрю, — немного уменьшить груз, приняв в подарок вам этот небольшой бочонок старого сладкого вина из лоз, которые растут на откосах горы Труида.
— Я хорошо помню его, — с улыбкой ответил сэр Эндрю. — Но, друг, я не хочу брать вина без платы.
Георгий услышал, и его лицо засияло.
— Как, благородный сэр? — произнес он. — Вы знаете мою родину, Кипр? О, я целую вашу руку и прошу вас не обижать меня отказом от этого маленького дара. Право, говоря откровенно, я могу понести эту небольшую потерю, потому что хорошо торговал повсюду, даже здесь, у вас в Эссексе.
— Как вам угодно, — сказал сэр Эндрю. — Благодарю вас… А скажите, у вас на продажу есть что-нибудь еще?
— Да, конечно, вышивки; может быть, эта милостивая леди пожелает взглянуть на них? Есть и ковры, на которых, бывало, мусульмане молились своему лжепророку Магомету. — И, отвернувшись, он плюнул на пол.
— Вижу, что вы христианин, — сказал сэр Эндрю. — А все-таки, хотя я бился в ними, я знавал многих очень хороших магометан. И я не считаю нужным плевать при имени Магомета. Я нахожу, что он был великий человек, обольщенный хитрыми уловками сатаны.
— Я тоже, — задумчиво сказал Годвин. — Истинные слуги креста должны сражаться с его врагами и молиться за их души, а не плевать на них.