На равнине близ монастыря одиноко высился холм. Мы остановились на его снеговой вершине. И вот над горами и пустыней, расстилавшейся у наших ног, загорелся огонек. Мы стали держать путь по направлению к этому маяку, пролетели над обширной равниной, деревнями, городами и очутились над остроконечной вершиной, имевшей форму египетского символа Жизни — Crux ansata. Я увидел, что свет, к которому мы летели, исходит от кратера вулкана. Тень Аэши указала нам рукой вниз и исчезла. Тут я проснулся. Это было знамение, Гораций.
Голос Лео замер. Я думал об услышанном и молчал.
— Ты спишь? — сердито схватил он меня за руку. — Что же ты молчишь?
— О, нет, я не сплю! — Но дай мне собраться с мыслями.
Я подошел к открытому окну, поднял штору и стал смотреть на небо. Занималась заря. Лео тоже приблизился, и я чувствовал, как он весь дрожит от волнения.
— Знамение, говоришь ты? — сказал я. — По-моему, это просто сон.
— Не сон, — резко возразил он, — а видение.
— Если хочешь, видение. Но и видения бывают галлюцинациями. Слушай, Лео, твое расстроенное горем и тоской воображение доведет тебя до сумасшествия. Тебе снилось, что ты один в необъятной вселенной! Тебе чудилась тень Аэши. Но разве она когда-нибудь покидала тебя? Тебе грезилось, что ты летишь с нею над морем и сушей к таинственной неведомой горе. Так вела она тебя к жизни к вершине по ту сторону Врат Смерти. Снилось тебе…
— Довольно! — прервал меня Лео. — Я видел то, что видел. Думай и поступай, как тебе угодно, Гораций, а я завтра же отправлюсь в Индию, и если ты не хочешь ехать со мной, — отправлюсь один!
— Не горячись, Лео, — сказал я. — Ты забываешь, что я-то не видел знамения, а кошмара больного человека, который несколько часов назад собирался покончить с собой, право, недостаточно, чтобы убедить меня отправиться умирать среди снегов Средней Азии. Ты предполагаешь, что Аэша вновь возродилась на земле в Центральной Азии, как Великий Лама, не так ли?
— Я не думал этого, но отчего бы и нет? — спокойно возразил Лео. — Помнишь, как в пещере Кор живой взглянул на мертвого, и мертвец и живой стали похожи друг на друга? Вспомни, как Аэша клялась, что вернется в этот мир, и если это произойдет не через возрождение, тогда, что же, переселение души?
— Я не видел знамения! — настаивал я.
— Ты не видел. О! Как бы я хотел, чтобы ты увидел и убедился, Гораций!
Мы замолчали и посмотрели на небо. Долго длилось наше молчание.
Утро было свежее. Облака причудливо висели над морем, образуя гору, на вершине которой показался кратер. Из кратера поднялся столп… Мало-помалу верхняя часть столпа растаяла, и внизу осталось огромное черное облако.