— Нет, погоди! Может, если ее помыть, она окажется принцессой? Смотри, как сиськи торчат! И попка, кажется… Ну-ка, покажись, красотка…
Коричневый сунулся к ней, и Эллана чиркнула воздух перед собой обломком кинжала. Парень отпрянул, но явно не испугался:
— Слушай, да она молодая и шустрая! И талия у нее, и все остальное… Только лицо разбито, но это — Фигня. Я таких люблю!
— Гы! Да она же у тебя, гы-гы, лопнет! — тонко пошутил кто-то из парней.
— Заткнись, дурак! Щас ты у меня сам лопнешь! Иди сюда, девочка! Иди к маленькому Толлу! Иди, не бойся: Толл добрый, ласковый и такой одинокий! Иди сюда, сука!!!
— Не заводись, Толл, не надо! — попытался успокоить коричневого гиганта Малыш. — Что ты к ней прицепился? Может, это я ей нравлюсь, а не ты?
— Отстань! В рог хочешь?
— Зачем? Вот прикинь: допустим, дашь ты мне в рог, и что? Все скажут: «Обидел слабого». А вдруг ты не сможешь дать мне в рог. Тогда что? Представляешь?
В голосе Толла уже не было прежней уверенности:
— Как это — «не смогу»? Тебе в рог? А чего она?!
— Ну, ты, блин, зануда! Давай так: эта — моя, она мне по размеру подходит, а тебе завтра я оплачиваю Зайну на целый вечер.
— Зайну!! На вечер?! Да ты с дуба упал! Ты знаешь, сколько она берет? А у тебя, сам говорил, всех денег — два шаклима!
— Ну, не возьмет же она за вечер больше одного? У нее же……не золотая?
— И что? Ты хочешь сказать…
— Да, именно! — подтвердил Малыш и извлек из кармана монету. — Держи! На доброе дело для хорошего человека не жалко!
— Не, ну ты псих, Малыш! Точно — псих! Эта, может, вообще… А ты…
— Ладно, давай так: если эта — вообще, то ты мне завтра Зайну на полчасика гм… дашь подержать!
— Гы-гы-гы! — заржал темнокожий. — Дам, конечно, дам! Да она придавит тебя одной сиськой! Левой! Гы-гы! Посмотреть-то можно будет? Гы-гы!
— Смотри на здоровье! А сейчас проваливай! Это — моя добыча!
— Нет, ну ты и псих, Малыш!
— Иди, иди!
Парни открыли наконец дверь и с шутками-прибаутками ввалились в дом. Малыш остался. Он сел на корточки и стал задумчиво смотреть на Эллану. Кажется, он больше не собирался ни говорить, ни двигаться.
— Долго ты собираешься так сидеть?
— Пока тебе не надоест.
— И что будет?
— Тогда ты заговоришь сама или уйдешь.
— Как это?
— Ну, как… Ногами. Я тебя не держу.
— Ишь, какой добрый!
— Только я думаю, что ты не уйдешь. Скорее всего, тебе просто некуда — иначе ты бы здесь не оказалась. Муж выгнал?
Эллана почему-то растерялась и не нашлась, что сказать. Она просто мотнула головой.
— Вижу, что не муж. Могла бы соврать.
— Что ты видишь?
— А много чего. Ты, наверное, красивая, но лицо у тебя побито. Костяшки пальцев ободраны. Характерно ободраны! Нож сломанный… И обувь дорогая. Я неплохо в темноте вижу: с кем-то ты хорошо дралась. Нормальные женщины редко наносят прямые удары, от которых обдираются костяшки указательного и среднего пальцев.