Старик не сидел сложа руки. Именно он предложил невестке нового шофера-телохранителя - Виктора Звонарева. Именно он купил на свое имя недостроенный дом одного бандюгана, бросившегося в бега после убийства милиционера. Дом был доведен до ума и подарен Оливии - правда, знали об этом лишь несколько человек, умеющих держать язык за зубами. Она по-прежнему жила в Домзаке, делала мужу уколы, кормила предписанными таблетками и даже бегала за водкой. Выезжая в коляске на прогулку - по двору и за ворота на поросший травой мыс, Михаил привязывал к животу бутылку, из которой через трубочку "подмолаживался" водочкой. Той весной Оливия, как всегда, вывезла Михаила на мыс. По реке с шумом шел лед, и она боязливо держалась подальше от обледеневшего края обрыва. Что потом случилось - мало кому известно. Люди слышали выстрел: как оказалось, это упившаяся Надежда Звонарева выстрелила в открытое окно утиной дробью по Оливии. Виктор вырвал у матери ружье и принялся ее вязать полотенцами, а когда она вырубилась, позвал Оливию. Соседи видели ее: после выстрела она кинулась в Домзак и спряталась под галереей. Выглянув в окно, Виктор увидел, что на мысу пусто, и бросился вниз. Оливия - за ним. За воротами быстро собралась толпа. Следы колес вели к обрыву. Михаила никто не видел. Кто-то утверждал, что темное пятно вон на той льдине - его шапка. Цыганка Румыния клялась, что видела каких-то двоих незнакомцев, которые после выстрела быстро бежали по мосту в сторону ликеро-водочного завода. Ринулись туда, но ни на пустоши, ни на продуваемой ветром дороге незнакомцев не заметили, а заводские охранники только руками разводили: "Были б чужие - мы б заметили".
Так в одночасье и стала Оливия вдовой.
На следующий же день старик Тавлинский увез ее из Домзака на своем легендарном лимузине ЗИС-111 - больше ее на острове не видели.
Только летом узнали, что живет она то у Тавлинских, то в собственном домике в районе кинотеатра "Марс", и, когда ночует в том домике, покой ее стерегут молодцы с бычьими затылками - с такими лучше не связываться. Еще во время учебы в колледже она занимала какую-то неприметную должностишку в компании старика Тавлинского. Получив же весной диплом, стала вдруг членом совета директоров ликеро-водочного завода. Говорили, что старику Тавлинскому удалось таки перехитрить шатовскую водочную мафию и завладеть на законных основаниях блокирующим пакетом акций предприятия. Как это произошло, никто в городе не знал, зато все заметили, что на похоронах старика Таты, отца братьев-близнецов, контролировавших доселе прибыльнейшую шатовскую водку, первой у гроба, спрятав лицо в букет черных роз, стояла Оливия.