— Я вернулся в Лондон совсем не с целью получить титул маркиза.
— Вот-вот, вы еще упоминали о желании найти супругу. — Послюнявив указательный палец, она начала шумно переворачивать страницы.
— Не только. Мне нужно найти человека, который убил моего брата.
Виктория захлопнула книгу.
— Я знала это!
— Положим. — Он пытался не замечать внезапную сухость во рту и тяжелый стук сердца.
— О Боже, почему бы просто не сказать, чем вы занимаетесь? И почему вы так долго не возвращались Лондон, если хотели, чтобы справедливость восторжествовала?
По крайней мере она все еще казалась заинтересованной.
— Мне приходилось оставаться там, где я был, — медленно начал он. — И очевидно, убийца Томаса считает, что убийство сошло ему с рук. Я не хочу лишать этого человека иллюзий, пока не поймаю.
— А как это связано с тем, что вы притворялись пьяным, и с теми тремя людьми, скрывавшимися в конюшне?
Син замер.
— О каких людях идет речь?
Виктория вздохнула.
— Те трое, с которыми вы разговаривали ночью и которые на нашей свадьбе притворялись пьяными… по крайней мере мне так показалось.
На этот раз она поразила его. Им приходилось всегда оставаться начеку, иначе все они давно были бы покойниками. И все же эта неугомонная заметила и за два дня вычислила часть их игры. Неудивительно, что она тут же стала относиться к нему с подозрением. Он не сразу понял, какой она была сообразительной, и не чувствовал себя лучше от того, что приходится включить ее в это дело.
Синклер откашлялся.
— Я знаю этих джентльменов со времени пребывания в Европе. Они предложили мне свою помощь.
— А почему они притворялись пьяными?
— Люди становятся более разговорчивыми, когда думают, что вы пьяны. Обыкновенно это так.
Виктория долго сидела молча, неподвижно глядя на свои сложенные руки.
— Можно задать один вопрос?
— Конечно.
— Какая часть историй о ваших похождениях в Европе — правда?
Синклер помедлил.
— Большинство из них. — По крайней мере на поверхности, добавил он про себя.
Виктория медленно поднялась с подушек.
— Отлично. Теперь мне есть над чем подумать.
Уж лучше получить такой ответ, чем быть сразу отвергнутым.
— А могу я задать вам тот же вопрос? Сколько из ваших предположительных подвигов в Лондоне — правда?
Она подошла к двери и открыла ее.
— Большинство из них. — С независимым видом Виктория направилась в свои комнаты, а Синклер снова принялся мерить комнату шагами. Жена не была его союзником; во всяком случае, он не хотел рассказывать ей слишком много. Но главное — она не была врагом, и это ощущалось как победа или по крайней мере как начало перемирия.