— Это кусок хвостовой части самолета. Нам удалось обнаружить несколько таких обломков. Часть из них мы нашли на мелководье в море. У нас имелись основания для подозрений, мисс Камерон. Характер взрыва свидетельствует о том, что это не случайность. Этот обломок фюзеляжа, как и несколько других, — от одной и той же части самолета, от багажного отделения. Обнаружены также остатки тетрахлорина — одного из самых мощных взрывчатых веществ. Среди багажа была спрятана бомба. Ее подложили, чтобы убить одного человека, который летел этим рейсом, вице-президента республики Панама. Цель была достигнута. После этого в Панаме произошла коммунистическая революция, принесшая стране много бед. Если бы Мигель Мантонарес был жив, этого бы не случилось. Поэтому они его и убили, а заодно и ваших родителей и всех остальных пассажиров.
— Они? — еле слышно произнесла Элизабет, вертя в руках исковерканный кусок стали. — Кто они?
— Коммунисты, — сказал Лиари, усаживаясь на свое место. — Убийство людей их не смущает. Они руководствуются старым иезуитским лозунгом: цель оправдывает средства. Вот они убили и ваших родителей, и всех пассажиров, и команду. В самолете были и дети. Не хотите ли чашечку кофе?
— Нет, спасибо, — тихо сказала Элизабет. — Вы хотите сказать, что все пассажиры были бы живы, если бы не бомба, предназначенная одному человеку? И моя мама была бы жива?
— Конечно.
— Зачем вы мне это рассказали?
Элизабет привстала и положила осколок — свидетельство смерти — на стол. Она не могла оторвать взгляд от отметины, оставленной взрывом. А они, наверное, спокойно сидели в своих креслах, ожидая приземления. Мать любила Мехико. Она приобрела в Куэрнаваке дом, и Элизабет помогла ей обставить его. Комната, словно на роликах, поплыла перед глазами Элизабет. Она прикрыла веки, чтобы не видеть этот черный зловещий обломок. Самолет, наверное, разорвало, как бумажный пакет. Вот только что они были живы, может быть, наклонились к окну, ожидая, когда покажется город, и в следующее мгновение были уничтожены. Тела их взрывом разметало на куски, последние мысли, последний вскрик перед смертью затерялись в вечности.
— О боже! — Элизабет согнулась в кресле и залилась слезами.
Лиари не шелохнулся. Пусть поплачет, иначе с ней случится обморок. Он нажал кнопку, и в комнату вошла секретарша.
— Принесите две чашки кофе и коньяк, Нэнси. И никаких визитов. Пусть меня не беспокоят.
Элизабет не слышала, как к ней кто-то подошел. До нее дотронулась легкая рука, но не рука Лиари, тяжесть которой она почувствовала на плече, когда он рассказал ей, как погибли ее мать и отец. Рядом стояла девушка, держа в руке стакан. У нее было приятное лицо, вьющиеся каштановые волосы и тихий голос.