Анжелина права. Его поднимут на смех, если он арестует этих дедушек и бабушек. И общественное мнение, судя по всему, будет на стороне мстителей, которым, несмотря на всякие ревматизмы, артриты и немощь, удалось расправиться с бандитами, с которыми полиция ничего не могла поделать.
Вошел Кастелле, подталкивая перепуганного сторожа. Увидев Луи Вийара, Сервион спросил его без всяких предисловий:
— Вы заявили, что незадолго перед приходом человека, которого вы нашли мертвым, вы видели двух старых женщин.
— Да, господин комиссар.
— Вы могли бы их описать?
— Ну… это довольно трудно… Я не очень хорошо их рассмотрел…
— То есть как?
— У них лица были закутаны платками…
— А как они выглядели?
— Ну… как все старухи…
— Если вы не видели их лиц, откуда вы знаете, что они старухи?
— Ну… походка… опущенные плечи… Ну, я не знаю.
— А это не могли быть молодые женщины, переодетые старухами?
— Может быть, конечно… Хотя не думаю…
— Скажите, месье Вийар, вас не удивило, что они кутали лица в платки?
— Нет.
— Но ведь странно, что женщины так закутаны, а?
— О, господин комиссар, в некоторых районах это обычай. На Корсике, например.
Именно этих слов ждал и боялся комиссар.
— Месье Вийар, вы могли бы подойти сюда к 3 часам?
— Если начальство разрешит.
— Это я беру на себя.
— В таком случае я к вашим услугам, господин комиссар.
— Благодарю вас. До встречи.
Как только Кастелле закрыл за посетителем дверь, Оноре спросил:
— Полагаю, теперь вы уже не сомневаетесь, что это сделали они?
Он не стал уточнять, на что он намекает.
— Но…
— В заключении медэкспертизы говорится, что у Пелиссана череп разбит тяжелым тупым предметом… Так что не обязательно быть очень сильным.
— И Пелиссан спокойно сидел и ждал, когда его ударят?
— А кто вам сказал, что он видел убийцу? Возможно, он разговаривал с ее сообщницей, а удар был нанесен сзади…
— Это только предположения, патрон.
— А мы постараемся превратить их в доказательства! Кастелле, в 2 часа вы поедете в «малую Корсику» и привезете мне всех: Базилию, Поджио, Пастореккиа, Прато и Мурато. Всех, слышите?
Голова Жозе Бероля была так примитивно устроена, что в ней уменьшались всего несколько принципов, которым он верно следовал, чего бы это ему не стоило. Это был бандит с мышлением крестьянина. Он убивал так же старательно и основательно, как пахал бы землю. И самым главным его принципом была верность. Стукачи были для него отбросами человечества, а предательство — худшим из преступлений. Поэтому он ничего не понял в рассуждениях Эспри, который требовал оставить Кастанье в покое. Кастанье убил друзей, доверявших ему. При мысли об этом красный туман застилал глаза Бероля. Как же можно простить Полена, пусть даже из соображений собственной безопасности.