— Я тебя ждал, Юлиан, — ответил ласково Пауло.
— Ну, так вот и я — что же тебе от меня нужно?
— Да мне-то, собственно, от тебя ничего не нужно, Юлиан; только, вот, Фелиц Оианди взбешен на тебя и говорит, что ты его очень оскорбил на посиделках.
— Фелиц Оианди с ума сошел: я воспользовался своим правом, также, как он воспользовался своим. Тем хуже для него, если ему отказали, мне до этого нет дела.
— Так скажи ты ему это сам, Юлиан.
— Пожалуй! Пойдем!
— Да, пойдем! — повторил Бернардо, который в это время подошел с четырьмя товарищами.
Силы были теперь равны, на стороне Юлиана был даже перевес, так как со стороны Фелица было только четверо, а со стороны Юлиана шесть молодых людей.
Они все вместе подошли к Фелицу, который продолжал стоять посреди поляны.
— Ого-го! — сказал Фелиц насмешливо. — Вы пришли сюда целым стадом! Должно быть, вы что-то подозревали?
— С тобой всегда можно что-нибудь подозревать, — ответил сухо Бернардо.
— Молчи, пожалуйста, Бернардо, — сказал Юлиан. — Это дело касается меня одного! Впрочем, Фелиц едва ли мог задумать против меня измену.
— Мне никакой измены не надо, чтобы проучить такую мокрую курицу, как ты! — крикнул Фелиц.
— Не будем терять времени на перебранки. Скажи мне прямо, зачем ты меня тут поджидал с товарищами в такой поздний час?
— Что я хочу? — крикнул Фелиц, изменившимся голосом. — Я хочу тебя убить!
Юлиан улыбнулся.
— Стало быть, будем драться, — сказал он с невозмутимым хладнокровием.
— Да пока один из нас не останется на месте.
— В таком случае, я вот что предлагаю: мы бросим наши ножи, ножами совершаются убийства, и решим наше дело дуэлью.
— Но…
— Ни слова! Ты меня вызываешь, значит, я имею право выбрать род оружия; к тому же, ты гораздо старше и храбрее меня.
— Правда, правда! — закричали все присутствовавшие в один голос.
— Ладно! — проворчал Фелиц, принужденный согласиться.
— Мы будем драться дубинами. Дубина наше национальное оружие; можно также пускать в дело кулаки; секунданты не должны вмешиваться.
— Хорошо, — сказали секунданты.
— Хорошо, — повторил Фелиц глухим голосом. — Что же, все ли, наконец?
— Еще два слова.
— Скорее!
— Ну, не волнуйся, ты от меня не уйдешь, — возразил с насмешкой Юлиан. — Каждый из нас должен дать себя осмотреть, чтобы секунданты убедились, что у нас нет спрятанного оружия. Мы сбросим всю лишнюю одежду и останемся в одном белье…
— Как ты трусишь, однако! — расхохотался Фелиц.
— Дуэль только тогда прекратится, — продолжал Юлиан, — когда один из нас признает себя побежденным и скажет: «Я виноват, я подлец, меня справедливо наказал такой-то, я прошу у него прощения за то, что напрасно вызвал его на бой».