— Кончишь ли ты наконец! — заревел Фелиц.
— Да, принимаешь ли ты эти условия?
— Принимаю.
— Все? Даже слова, которые побежденный обязан произнести?
— Все, говорю тебе! Это ты, недоносок, их произнесешь!
— Это мы увидим! Господа, вы слышали? Будьте свидетелями.
— Да, — сказал Бернардо, — мы клянемся, что эти условия будут соблюдены!
Секунданты приступили к исполнению своих обязанностей: отняли у борцов их ножи и всю лишнюю одежду и, когда все было готово, поставили их друг против друга с дубинами в руках.
Юлиан, хотя и казался очень сильным для его лет, тем не менее еще не вполне сформировался физически, и поэтому он был значительно слабее своего противника. Но, несмотря на это, он весело улыбался.
Юлиан рассчитывал только на свою ловкость. Во время пятилетнего пребывания в Париже он брал уроки у знаменитейших профессоров бокса и савата 1 и слыл талантливейшим из их учеников. Благодаря этим знаниям, человек сравнительно не сильный может справиться со всяким соперником, вооруженным только своей грубой силой.
Сигнал был дан.
Фелиц вскрикнул от радости и бросился на противника с поднятой дубиной, но удар его упал в пустое пространство. Юлиан быстро нагнулся, предпослав Фелицу два удара кулаком в лицо и удар ногой в колено.
Лицо Фелица обагрилось кровью, которая у него хлынула из носа и изо рта. С этой минуты он потерял всякое самообладание и стал изо всех сил наносить палкой направо и налево удары, которые попадали только в воздух.
Юлиан уклонялся от всех ударов, он вертелся вокруг противника и наносил ему удар за ударом вполне безнаказанно. Лицо несчастного Фелица уже потеряло образ человеческий, оно так распухло, что глаз почти не видно было, грудь издавала хриплые звуки при каждом новом ударе, наконец одним сильным ударом ногой в правое бедро Юлиан опрокинул его навзничь на землю.
— Ну вот, — сказал молодой человек, смеясь, — теперь отдохнем немного.
Свидетели этой необыкновенной борьбы были в восхищении. Они никогда ничего подобного не видали и просто не понимали, каким образом Юлиан мог действовать так метко и так быстро.
Молодой человек был цел и невредим, между тем как Фелиц ревел от злости и боли. Секунданты привели его в чувство, но он точно лишился рассудка.
— Ах! Дьявол! — кричал он бешено. — Если ты только мне попадешься в руки, я тебя разорву на части.
— Я это отлично знаю и потому к тебе в руки и не попадусь, — ответил, смеясь, Юлиан.
— Ну, это мы посмотрим, — проворчал Фелиц глухим голосом.
— Ты бы уж лучше перестал драться, пока еще цел.
— Ни за что! Я тебя убью!
— Дурак! Я бы давно с тобой покончил, если бы захотел.