— Ну что вы скажете, Майор?
— Скажу, что вы напали на бой-бабу, вот и все. Женщина эта, несомненно, ловкая штука, наверное, из наших мест. Иначе, как бы она говорила по-баскски? Вы знаете, что наш язык положительно не доступен иностранцам. Она вас узнала, вспомнила многое и приплела все, ни к селу ни к городу. Что, например, означает «те, которые вас наполовину растерзали».
— Майор, значение этих-то слов и ужасно… Помните ли вы в скалистых горах хижину Ляфрамбуаза.
— Помню! — нахмуря брови, отвечал Майор.
— В ту ночь, вы помните в какую, мне почти удалось бежать, как вдруг две грозные собаки бросились на меня, повалили и растерзали бы неминуемо, если бы Темное Сердце и сам Ляфрамбуаз не защитили меня.
— Да, да, припоминаю!
— Но знаете ли вы, как я отомстил проклятым собакам?
— Я слышал, что Ляфрамбуаз и все его семейство погибли в огне.
— Я поджег хижину… Не то чтобы я зол был на Ляфрамбуаза. Он ухаживал за мною во время моей болезни, а когда я выздоровел, подарил мне оружие и лошадь… Нет, я был признателен ему от души, но поклялся отомстить мерзким псам… Подойти к ним я не решался, оставалось сжечь хижину…
— Ай да молодец! Чтобы отомстить псам, вы сожгли целую семью?
— Это была страшная необходимость! Я клялся…
— А порядочный человек всегда сдерживает клятвы? Разумеется! Но сколько вас было, чтобы проделать эту штуку?
— Я один… Сообщники бы меня выдали, а я хотел схоронить это дело.
— А ведь, право, странно, что ваша Сивилла намекнула вам о нем? Знаете, на вашем месте, я велел бы покрепче укрепить ваше зеркало.
— Я это сделал.
— Прекрасно. Будем надеяться, что оно останется цело, а в таком случае предсказание колдуньи разобьется в прах. Но вы, кажется, сказали, что она предсказала вам, что зеркало слетит через двадцать девять дней после вашего свидания с ней. Не сегодня ли срок?
Оианди побледнел.
— Прекрасно! Мне интересно было бы присутствовать при опыте.
— Она сказала, что вы тут будете.
— Я?.. Ах, да! Демон, злой гений!.. Тем лучше, все в порядке.
Он посмотрел на часы: было без двух минут двенадцать.
Три сильных удара потрясли стену.
— Что это, сигнал? — спросил Майор.
— Не знаю… Я никого не жду, — пробормотал дрожащий Оианди.
— Значит, начало фарса… Да не трусьте же так, черт возьми!..
— Смотрите, смотрите! — завопил вдруг Оианди.
Зеркало тихо покачнулось.
Двенадцать часов начали звонить на церковных часах.
— Что же? — насмешливо сказал Майор.
Зеркало нагнулось вперед и вдруг с треском повалилось на пол.
Фелиц Оианди со страшным криком, без чувств упал к ногам Майора.