Когда вожди восстановили некоторый порядок среди воинов, когда потушили пожар, угрожавший форту, когда, наконец, были приняты все меры предосторожности, чтобы оградить себя от внезапного возвращения американцев, хотя последнее предположение и казалось маловероятным, Серый Медведь и Белый Бизон удалились в комнату, принадлежавшую раньше майору; граф отправился вслед за ними.
— Наконец-то, — весело вскричал молодой вождь, — мы доказали гордым американцам, что они могут быть побеждены!
— Ваша слабость составляла их силу, — ответил Белый Бизон. — Вы начали хорошо, теперь надо продолжать; победить — это еще не все, надо уметь пользоваться победой.
— Извините, что перебиваю вас, господа, — сказал граф, — но я думаю, что настало время свести наши счеты.
— Что вы подразумеваете под этим? — надменно поинтересовался Белый Бизон.
— Сейчас объясню, — ответил граф и обратился к Серому Медведю: — Надеюсь, вы отдадите мне справедливость, — сказал он, — что я сдержал данное вам слово; несмотря на скорбь, несмотря на отвращение, я не уклонился от обещанного ни разу, вы всегда видели меня возле себя холодным и бесстрастным, не так ли? Скажите сами, вождь.
— Это справедливо, — холодно ответил Серый Медведь.
— Хорошо. Но теперь моя очередь требовать исполнения вашего слова.
— Потрудитесь выразиться точнее, граф; в последние часы я был и действующим лицом, и свидетелем таких необычайных событий, что мог забыть то, что обещал вам.
Граф презрительно улыбнулся.
— Я ожидал уверток, — сухо заметил он.
— Вы меня не поняли. Я действительно мог забыть, хотя все-таки готов исполнить всякое справедливое требование с вашей стороны.
— Положим, я допускаю это; позвольте в таком случае напомнить вам наши условия.
— Буду очень рад.
— Я обязался находиться при вас без оружия во время боя, следовать за вами всюду и постоянно находиться впереди сражающихся.
— Совершенно справедливо, и я должен сознаться, что вы благородно исполнили эту опасную задачу.
— Очень хорошо; я сделал только то, что мне повелевала честь. Вы со своей стороны обязались, каков бы ни был исход сражения, возвратить мне свободу и честно выйти со мной на бой за низкую измену, жертвой которой я сделался, и за ту гнусную роль, которую вы заставили меня выполнять без моего ведома.
— Ого! — вскричал Белый Бизон, нахмурив брови и стукнув кулаком по столу. — Неужели ты действительно дал такое обещание, дитя?
Граф оглянулся на старика с неизъяснимым презрением.
— Мне кажется, прости Господи, — произнес он, — вы сомневаетесь в честном слове дворянина.
— Полноте, милостивый государь, — возразил с усмешкой революционер, — с кем это вы говорите о чести, о дворянстве? Вы забываете, видно, что вы в прерии, что перед вами дикари, как вы называете нас. Разве мы признаем ваши глупые различия каст? Разве мы приняли ваши законы и нелепые предрассудки?