— Да, правда. — И я не могу сдержать улыбку.
Рэймонд давится, рвет туалетную бумагу, сморкается, умывается и говорит, что не помешала бы шмаль.
Мы возвращаемся за столик, пытаемся что-нибудь съесть, но все остыло, а мой салат исчез. Рэймонд заказывает большую бутылку вина, и официант ее приносит, и еще четыре бокала, и Рэймонд хочет сказать тост. Бокалы наполнены, Рэймонд просит их поднять, а Дирк смотрит на нас, будто мы крышей поехали, осушает бокал, пока Рэймонд еще не успел сказать что-то вроде «за тебя, друг, нам тебя не хватает». Я, кретин кретином, поднимаю бокал, а Рэймонд смотрит на меня, лицо распухло, отекло, он улыбается, будто укуренный, и в этот миг безмолвия, когда Рэймонд воздевает бокал, а Грэм идет позвонить, я так внезапно и так ясно вспоминаю Джейми, будто машина в ту ночь и не летела с автострады в пустыню. Почти мерещится, будто этот мудак тут, с нами, обернешься — вот он сидит, тоже бокал поднял, ухмыляется, качает головой, одними губами произносит «идиоты».
Я отглатываю, сначала опасливо, боясь, что глоток — будто печать.
— Извиняюсь, — говорит Дирк. — Я… не могу.
глава 3. Вверх по эскалатору
Стою на балконе вествудской квартиры Мартина, в одной руке бокал, в другой сигарета, Мартин приближается, бросается на меня, обеими руками спихивает с балкона. Вествудская квартира Мартина — второй этаж, падать недолго. Падая, надеюсь, что проснусь раньше, чем упаду. Бьюсь об асфальт, сильно, лежу на животе, совсем вывернув шею, гляжу наверх, на красивое Мартиново лицо, оно смотрит на меня и кротко улыбается. Безмятежность этой улыбки — не падение, не воображаемое изображение переломанного, кровоточащего тела — будит меня.
Смотрю в потолок, потом на электронный будильник на тумбочке у кровати. Он сообщает мне, что скоро полдень, и я бессмысленно надеюсь, что не разглядела, зажмуриваюсь, но когда вновь открываю глаза, будильник повторяет: скоро полдень. Чуть приподымаю голову; на «бетамаксе» мерцают красные цифры, они подтверждают, что дынного цвета будильник прав: скоро полдень. Пытаюсь вновь уснуть, но проглоченный на рассвете либриум уже не действует, а во рту все распухло и пересохло, хочется пить. Встаю медленно, иду в ванную и, поворачивая кран, долго разглядываю себя в зеркале и все-таки замечаю новые морщины, что уже наметились вокруг глаз. Отвожу взгляд, смотрю только на холодную воду из крана и набираю ее в чашечку ладоней.
Открываю зеркальный шкафчик, вынимаю пузырек. Откручиваю колпачок. Всего четыре либриума. Вытряхиваю черно-зеленую капсулу на ладонь, рассматриваю, осторожно кладу возле раковины, завинчиваю пузырек, ставлю в аптечку, достаю другой, и два валиума ложатся на столик рядом с капсулой. Беру следующий. Открываю, опасливо заглядываю. Торазина уже немного, не забыть бы купить еще либриума и валиума. Беру один либриум и один валиум, включаю душ.