Он свободно повязал тонкий черный галстук и положил в карманы деньги, паспорт, запасные обоймы и ключи от номера. Заряженный браунинг занял свое место за поясом, небольшой нож — на брючном ремне.
Вспомнив, что согласно договоренности он должен читать газету в фойе гостиницы, Хэнк взял со столика газету “Аль-Анба” на арабском языке, в котором он был ни в зуб ногой, и вышел из номера.
Он не стал дожидаться лифта, а решил спуститься по лестнице. В фойе не было ничего подозрительного, он пересек его и уселся в толстое кресло под пальмой, наслаждаясь кондиционированной прохладой. Фрост взглянул на часы, развернул газету и стал гадать, что могла значить подпись под одной интересной фотографией.
Вдруг он услышал, что его окликают по имени. Капитан откинулся на спинку кресла и увидел перед собой худого настороженного человека в светлом костюме, еще более помятом, чем у Фроста, который мешком свисал с острых плеч своего владельца. Тот был похож на персонаж какого-то старого фильма.
— Капитан Фрост? — повторил он.
— Да, — кивнул Хэнк.
— Вы хотите знать, где находится…
— Махмед, — улыбнулся он.
— Махмед просил, чтобы бы вспомнили, как умерла Джули Пулман.
Улыбка сползла с губ капитана.
— Али Хассан Фундани вырезал ее язык, и после того, как я спас ее, она покончила жизнь самоубийством. Застрелилась из пистолета.
— Значит, вы точно капитан Фрост. Махмед встретится с вами в музее, который когда-то был султанским дворцом, в старой части города. Могу отвезти вас туда прямо сейчас, я на машине.
— Хорошо, — поднялся Хэнк. — Только оставлю записку моему товарищу, чтобы он знал, что я скоро вернусь. Он живет в соседнем номере.
Фрост направился к стойке, думая о том, что ему совсем не нравятся музеи. В них могут быть установлены детекторы, сигнализирующие о наличии у посетителей оружия.
Капитан знал историю города. Его старую часть все еще окружали крепостные стены, возведенные в пятнадцатом веке. Отсюда город расширялся, и отсюда, с площади Мухаммеда Пятого, вели все авеню, построенные позже французами. В эту его часть и направлялся “фиат” с Фростом и посланником Махмеда. Здесь был другой мир, другая архитектура, ничего общего не имеющая со зданиями на площади ООН, где была расположена гостиница капитана.
Из открытого окна Хэнк посматривал на узкие улочки, которые казались чужими, почти враждебными для европейца или американца по сравнению с широкими французскими авеню.
— Европейцы не живут в этом районе, — послышался спереди голос его спутника. — Да и вообще, со времени получения независимости их стало меньше во всем городе.