— Он ведь не запретил мне немного поиграть с тобой, пока его не будет. А не отрезать ли веко твоего здорового глаза — вот будет смешно…
Она взяла небольшой стул, стоящий у книжного шкафа, поставила его рядом с подвешенным пленником и встала на него, угрожающе поводя лезвием из стороны в сторону.
— Как тебя зовут? Говори!
Хэнк взглянул ей прямо в зрачки, находящиеся совсем близко от своего глаза, прикрыл его, как будто теряя сознание и прошептал:
— Хэнк Фрост…
— Что ты сказал? Громче!
Он открыл глаз, усмехнулся и повторил:
— Фрост!
В то же мгновение он резко ударил правым коленом мучительницу в живот и сбил ее со стула. Не успела она опомниться, как он зажал ей голову между своими коленями и, словно тисками, сдавил изо всех оставшихся сил.
Женевьев пронзительно заверещала, и он сам едва не закричал от боли, разрывающей израненные ноги на части. “Я должен сломать ей шею”, — стал он настойчиво повторять про себя снова и снова. Даже если ему не суждено спастись, эта тварь умрет. Капитан напряг мышцы, раскачиваясь на наручниках и чувствуя, как руки вырываются из суставов.
Раздался хрип и Хэнк взглянул вниз, на сдавленную голову женщины, на глаза, вылезшие из орбит, побагровевшее лицо и вывалившийся язык. Он разжал ноги, тело тяжело рухнуло на пол и осталось лежать без малейшего движения.
Капитан тяжело дышал, едва не потеряв сознание от страшного физического напряжения. Несмотря на холод, по лицу его струился пот, мускулы дрожали, и он никак не мог отдышаться. Все нацисты, наверное, услышали крики, сейчас вбегут сюда и конец не заставит себя ждать.
Вдруг он обратил внимание, что в дверь библиотеки стал сочиться дым.
— Пожар, — промолвил он, — они все еще тушат комнату, которую поджег этот голубой.
Фрост с трудом поднял голову — он помнил, что цепь, на которой он висел на наручниках, была наброшена на крюк, вбитый в потолочную балку. Он знал, что делать, но совсем не был уверен, хватит ли силы. Капитан стал понемногу раскачиваться из стороны в сторону и ему, наконец, удалось перехватить цепь, к которой были прикованы кандалы. Перебросив и вторую руку, он подтянулся и сумел уцепиться за балку, переводя дыхание и пытаясь собраться перед самым главным “гимнастическим упражнением”. Повиснув, Фрост стал делать махи ногами, с каждым разом поднимая их все выше и выше, пока резким рывком не забросил пятку на балку. Напрягаясь и едва не теряя сознание, он начал боком карабкаться наверх, цепляясь за толстый брус руками и ногами. Перебросив тело и улегшись ходуном ходившим животом на балку, он сбросил цепь с крюка и досмотрел вниз. Надо было прыгать, ссаживать его никто не собирался.