Подняв глаза, Фрост удостоверился: приотставший вертолет уносил на тросах четыре мертвых тела. Одним из убитых был Дэрил Клейн…
Добрый старый друг Фроста.
Простучал пулемет — на сей раз, тяжелый. Прожектор вертолета разлетелся вдребезги. Джунгли вновь окутала кромешная тьма.
— Коммандос, поименно рассчитайсь! — во весь голос выкрикнул Фрост.
— Бритт! — еле слышно долетело в ответ-“Густав жив… И обороняется справа”.
— Крис!
Теперь отвечали сзади и левее. Дик Лундиган тоже уцелел.
— Чико!
Опять слева, но теперь уже далеко впереди. Мэтт Дзиковский.
Больше не отозвался никто.
— Гномы-ы! — заорал Фрост.
Тишина.
Специально для подобных перекличек членам отряда присвоили кодовые прозвища. Экипаж Фроста именовался в честь героев “Великолепной Семерки”, группа Клейна — в честь семи гномов из “Белоснежки”.
Гномы безмолвствовали.
— Уходим! — прохрипел Марино, возникая рядом с Фростом. В ушах у капитана по-прежнему звенело: смит-и-вессон гремел не хуже противотанковой пушки.
— Уцелели трое, да мы с тобой, — промолвил Фрост. — Недурно? Засада уже поджидала! Понимаешь?
— Проговорился, во всяком случае, не я! — рявкнул Марино.
Фрост не ответил. Объявившийся из густого подлеска Дик Лундиган тот же час осведомился:
— Где остальные?
— На том свете. Или по дороге туда. Ждем еще пять минут, опять окликаем — и сматываем удочки.
Справа раздался низкий голос Густава:
— Нельзя же попросту бросить их, босс! Правильно.
Это сказал Дзиковский.
— Да, правильно! Разумеется, правильно! — огрызнулся капитан. Только и я, между прочим, прав. Все, кто был во второй машине, перебиты. Четверо улетели в подвешенном состоянии, прочих сбили выстрелами. С высоты шестидесяти футов. Понятно? Говорить можно лишь о двоих наших.
— Одного я видел, — произнес Марино. — Схлопотал пулю, другая перебила трос, парень и рухнул. Тот, черномазый…
Фрост повернулся к Марино, ласково положил ему на плечо левую руку, правую приставил к животу итальянца.
— У твоего брюха, — любезно сообщил наемник, — лезвие герберовского кинжала. Эти штуки ты тоже видал, не сомневаюсь.
Марино промолчал, но Фросту показалось, что можно чуять запах липкого холодного пота, которым немедленно покрылся телохранитель Фарборна.
— Кольман был отличным парнем и давним товарищем. Его, получается, больше нет в живых, и набить тебе морду собственноручно он, выходит, не в силах… Еще раз услышу слово “черномазый” — выпущу кишки. Уже выпустил бы, да ты несколько минут назад мою шкуру спас, когда со спины бросались… Но теперь предупреждаю. И не шучу.
Марино, верней, темный силуэт его — кивнул.