Как только состояние здоровья Селены улучшилось, она начала помогать им охотно и прилежно, но перед тем в течение нескольких недель она должна была безусловно воздерживаться от всякого занятия.
Мария часто смотрела на Анну с безмолвным беспокойством, так как та теперь была очень бледна.
После того как она однажды упала в обморок, горбунья собралась с духом и поставила ей на вид, что талант, данный ей Господом, она может отдать в рост, но не имеет права раздаривать его как расточительница; что она не дает себе ни малейшего отдыха, работает днем и ночью, а в свободные часы посещает дома бедных и больных. И если она и впредь так же не будет знать покоя, то скоро, вместо того чтобы пещись о других, она сама будет нуждаться в попечении.
— Не отказывай себе, по крайней мере ночью, в необходимом сне, — говорила Мария.
— Нам нужно жить, — возразила Анна, — как я могу занимать, когда я не в состоянии возвратить занятые деньги?
— Попроси Павлину не брать с тебя платы за квартиру, — советовала девушка. — Она охотно согласится.
— Нет, — возразила Анна решительно. — Доход с этого дома идет в пользу моих бедных, и ты хорошо знаешь, как они нуждаются. То, что мы отдаем, мы отдаем Господу, а он не обременяет никого свыше его сил.
Селена выздоровела, но врач объявил, что никакое человеческое искусство не в состоянии избавить ее от хромоты. Она сделалась дочерью Анны, а слепой Гелиос — солнцем ее дома.
Арсиноя могла посещать сестру редко и только в сопровождении своей названной матери — Павлины. Притом между нею и Селеной никогда не завязывался откровенный, ничем не стесняемый разговор. Старшая дочь дворцового смотрителя была теперь довольна и весела, а младшая грустила не только по поводу исчезновения Поллукса, но и потому, что чувствовала себя несчастной в своем новом жилище. Она была раздражительна и каждую минуту расположена проливать слезы.
Маленьким сиротам Керавна было хорошо. Их несколько раз приводили к Селене, и они с любовью рассказывали ей о своих новых родителях.
С помощью выздоровевшей Селены уменьшилась тягость работы двух подруг. В начале марта Анне сделано было одно предложение, которое, если бы она согласилась принять его, должно было дать новое направление ее простой жизни.
В Верхнем Египте образовались христианские братства, и одно из самых значительных обратилось к александрийской метрополии с просьбой прислать ему пресвитера, дьякона и дьякониссу, которые были бы способны руководить и наставлять верующих и окрещенных в Гермопольском округе, насчитывавшихся уже тысячами. Общинная жизнь, попечение о бедных и больных в той местности требовали сведущих рук, и Анне было предложено — не решится ли она оставить главный город и перенести свою плодотворную деятельность на дальние окраины, в Безу. Там ожидают ее уютный дом, пальмовый сад и дары общины, которые обеспечат не только ее собственную жизнь, но и существование ее питомцев.