Я посмотрела ему вслед и подумала о том, что на новый роман у меня уже нет ни сил, ни желания, ни возможностей. Мужчина, с которым я делю свой кров и свою постель, с каждым днем все больше и больше разрушает мои иллюзии по поводу нашей счастливой совместной жизни. Я, как могу, пытаюсь его согреть своей искренней любовью, но он отчаянно сопротивляется и упорно не желает впустить меня в свою жизнь. Он пускает меня в свою жизнь только ночью, и именно ночью я забываю о наших непримиримых разногласиях и нанесенных мне обидах. Именно ночью я попадаю в плен его ласковых рук, утешительных слов и потрясающего обаяния.
На работе Даша сразу заметила мое подавленное состояние и, дождавшись, пока я надену бикини, спросила меня обеспокоенным голосом:
— Светка, что-то случилось?
— Да так, с любимым поскандалила.
— Я смотрю, ты с ним каждый день скандалишь. Нужна тебе эта головная боль?
— Да куда я уже без нее? Уже привыкла.
— Он у тебя москвич?
— Москвич.
— Тогда все понятно.
— Что тебе понятно?
— Понятно, что ты — реальная угроза для всей его родни: провинциальная хищница, которая всех держит в страхе. Одним словом, ты — большая проблема, от которой пытаются срочно избавиться.
— И откуда тебе все известно? — на всякий случай поинтересовалась я у Дашки.
— Сама была в подобной ситуации.
— И как она разрешилась?
— От меня технично избавились.
— Теперь и я наступаю на те же грабли.
— И как приняли тебя его родители?
— Никак, отдельно живем. Он студент. Родители отказали ему в материальной поддержке.
— Из-за того, что он с тобой?
— Из-за этого.
— Значит, ты кормишь и себя, и мужа-москвича.
— Получается, что так.
— Да он на тебя молиться должен! Что он тебе нервы-то треплет? Ты на работу приходишь бледная вся, а в глазах постоянно слезы. Избаловала ты его: настоящий мужик должен днем учиться, а вечером вагоны разгружать, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
Даша заметно меня развеселила, и я наконец улыбнулась.
— Даша, какие вагоны? О чем ты говоришь? У него ботинки за восемьсот долларов.
— За сколько? — не поверила моим словам Даша.
— За восемьсот.
— Ничего себе! Если он не хочет вагоны разгружать, то пусть хоть ботинками пожертвует на благо семьи. Продайте ботинки и поживите нормально.
— Да кто их купит за такую цену!
Как только мы вышли из раздевалки, Даша закурила тоненькую сигарету и, отведя меня в сторону, тихо сказала:
— Света, если у тебя плохо на душе, ты мне всегда об этом говори. Давай вместе держаться и хоть морально друг друга поддерживать. Мы одни в чужом городе, нам на чью-то помощь рассчитывать не приходится: ни друзей, ни родных. Мы можем рассчитывать только на себя. Да и кусок хлеба с маслом нам тоже никто не протянет, мы на него только сами заработать сможем. Я за дружбу, за взаимопонимание и за взаимопомощь. А ты?