— Что — сейчас?
— Я говорю, сейчас этот вихрь страстей закончился? Быстро же у тебя все проходит. Подуло… Задуло… И нет ничего. Так?
— Нет, не так. Ничего у меня не задуло, а; наоборот, еще больше раздуло.
— Что-то я этого не замечаю. Почему же ты тогда расстаться хочешь?
— Потому, что больше так продолжаться не может. Давай попытаемся это пережить вместе. Давай ты поможешь мне, а я тебе.
— Я не «Скорая помощь». В общем, ты решила остаться с мужем?
Мне показалось, что еще немного, и он даст мне пощечину.
— Решила, — с трудом выдавила я из себя и проглотила собственные слезы.
— Тогда желаю тебе счастливой семейной жизни!
Когда Роман повернулся ко мне спиной и пошел в сторону отеля, я смахнула нахлынувшие слезы и крикнула ему вслед:
— Рома!
Он тут же остановился и посмотрел на меня взглядом, полным надежды.
— Что? — Его глаза блестели, а это значит, что в них тоже стояли слезы. — Что?
— Я по поводу этого турка. Если вдруг нас зацепит полиция, то мы до последнего идем в отказ. Мы ничего не видели и ничего не слышали! И не вздумай улетать раньше времени. Это будет слишком подозрительно.
Роман усмехнулся и процедил сквозь зубы:
— Да пошла ты… Я думал, ты хочешь сказать что-то другое… Я действительно тебе верил и думал, что ты меня любишь…
Я смотрела вслед уходящей фигуре и вытирала глаза, которые просто заливались слезами. Одному богу известно, как мне хотелось все бросить, побежать следом за ним, броситься ему на шею и кричать во все горло, пока у меня не дрогнет, а затем и вовсе не сорвется голос: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Господи, как я тебя люблю!»
Я жалкая, ничтожная дрянь, которая в силу своей трусости принадлежит к типу тех женщин, которые годами уходят от мужа. Я боюсь что-то менять. Я боюсь поставить на карту все во имя любви. Я боюсь сказать мужу правду. Я очень боюсь. До дурноты, до потери сознания, до темноты в глазах… Я боюсь…
Я привыкла ко лжи. Как же к ней быстро привыкают.
Как же быстро. Уже не я сама руковожу своей ложью, а моя ложь руководит мной. Все мое детство мать учила меня честности и всегда говорила, что за любую ложь обязательно придет расплата. Мать всегда гордилась тем, что я не могла врать. Никогда. — При любых обстоятельствах я всегда говорила ей правду.
Даже когда получала двойки, я не вырывала страницы из своего дневника, ничего не скрывала, а говорила все именно так, как оно есть.
Значит, по маминому раскладу, впереди меня ждет расплата. Но я постараюсь все исправить Я обязательно постараюсь. Я постараюсь возвратиться к своему мужу, но смогу ли я возвратить наши с ним прежние отношения и смогу ли я возвратить ту любовь, которую я задушила своими собственными руками и которой у меня уже нет? Можно ли жить с человеком из чувства долга, жалости, вины, осознавая, что другого выхода нет? Слишком много вопросов и совершенно никаких ответов…