— Правда? — В моем голосе появилось оживление.
— Что правда?
— Ну то, что он на меня пялился? — я оживилась еще больше. — Ты видел, что он на меня смотрел?
— Да я не просто видел. Ты даже не представляешь, как сильно меня это бесило. Может, мне надо было взять его за ухо и хорошенько это ухо повертеть? Надо было ему еще в первый день в ухо заехать!
И что это я растерялся?! У него своя есть, и нечего на чужих жен заглядываться, особенно когда чужие жены пребывают в депрессивном состоянии.
— А как он на меня смотрел? — На моем лице появилась улыбка.
— Как смотрят похотливые самцы, когда хотят трахаться, — выдал на-гора мой супруг. — Ева, ну вот ты и повеселела немного. Даже румянец появился. Ты давай начинай пока разбирать чемоданы, а я приму ванну и побреюсь. А после ванну примешь ты, а я…
— А что будешь делать ты?
— Я приготовлю праздничный ужин.
— Почему праздничный?
— Потому что мы вместе и потому что, начиная с завтрашнего дня, с помощью моих друзей-медиков мы будем бороться с твоей депрессией. Помнишь, как было раньше?
— И как было раньше?
— Раньше ты всегда любила валяться в ванне, принюхиваться к запахам, которые доносились из кухни, когда я готовил там что-нибудь вкусненькое.
В будние дни я всегда загружен работой, но в воскресные я всегда находил время для того, чтобы приготовить тебе какое-нибудь праздничное блюдо. Ты ведь постоянно говорила мне о том, что я потрясающе готовлю.
— Ты действительно потрясающе готовишь, и мне с тобой повезло.
— Правда? Скажи это еще раз.
— Вить, иногда я сама поражаюсь тому, как мне с тобой повезло. Вот только тебе не повезло со мной.
Я совершенно тебя не стою.
— Не говори ерунды. Я и не хотел другой женщины. Проще говоря, ты мой крест, который я должен — нести всю свою жизнь и от которого я никогда не откажусь ни при каких обстоятельствах. Я рад, что у тебя покраснели щеки. Ну что, я пошел в ванную?
— А я буду разбирать чемоданы. — Как бы это ни было жестоко и аморально, но мое настроение заметно улучшилось после того, что муж рассказал мне о Романе.
Услышав, что в ванной комнате зашумела вода, я надела свою любимую яркую пижаму, обула тапочки с большими пушистыми бубенчиками и, как всегда, подошла к зеркалу.
— Господи, Ева. Что же с тобой творится? До чего ты докатилась. Нужно что-то делать. Так больше нельзя. Еще немного, и ты просто сойдешь с ума!
Стоишь тут в пижаме и смотришься в зеркало! — говорила я вслух своему отражению. — Еще немного, и тебя в этой же самой пижаме определят совсем в другое учреждение, где окажут оперативную помощь.