Анну и Блеза непреодолимо тянуло к двери; они присели ненадолго, свесив ноги через порог и глядя в пространство. Ни ему, ни ей не хотелось говорить, и они сами не догадывались, как много значило для них это молчание. Несколько дней назад такая тишина была бы неловкой и неестественной; а теперь она так легко сливалась с общим настроением, что они даже не замечали её.
В полях за селением то нарастал, то сонно стихал стрекот сверчков; иногда из ближнего пруда подавала басистый голос лягушка. Луна уже поднялась над изгородями.
Задумавшись, Анна стала шепотом напевать песню на чужом языке, её слова показались Блезу похожими на те, которые он слышал прошлой ночью.
Он начал издалека:
— Я хотел бы знать ваш язык, мадемуазель.
— Зачем?
— Чтобы вам не надо было переводить мне баллады, которые вы поете. Это грубая речь, но она не кажется мне неприятной. Я только удивляюсь, как вам удается произносить такие звуки.
Она улыбнулась:
— Это совсем не трудно… В Англии их могут произнести даже дети.
Блез разыграл удивление:
— Смотри-ка! Они у вас, должно быть, очень смышленые. А как вы думаете, я смог бы научиться?
— Думаю — нет, мсье, — резко ответила она. — Французы никогда не могут произносить никаких слов, кроме французских. И если вы спросите меня, почему, то я скажу: из-за презрения к другим языкам.
— Ну, клянусь святой мессой, я докажу, что вы неправы! Вот послушайте… — И Блез медленно произнес: — Ай… лаф… иуу. Пожалуйста!
— Ну, и что это значит, мсье?
Он покачал головой:
— Честное слово, не знаю… Но вы же видите, я могу произнести эти звуки! А вот что они означают?..
— «Ай лаф иуу»42, — озадаченно повторила она. — Увы…
Но потом резко взглянула на него:
— Где вы это слышали?
Ему удалось солгать без труда:
— В одной из ваших песен. «Ай лаф иуу», а потом что-то насчет «тру лаф»43.
Она продолжала глядеть на него с подозрением:
— В какой песне?
— О, клянусь праздником тела господня! Не помню. Это самое «лаф» есть во всех песнях… Я вижу, вы узнали слово.
— Вряд ли… Но, может быть, вы имели в виду «лав»?
— Вот-вот, оно самое и есть. И что оно значит?
— Любовь, друг мой.
— Ха! Ну и словечко для любви! Хотя в ваших устах… Ну а «ай»и «иуу»?
— Вам этого знать не надо, — сказала она строго. — С вас и так достаточно.
Снова воцарилось молчание. Блез повторял про себя волшебные слова. Анна была права: он догадался или, вернее, надеялся, что догадался, о чем тихо говорила она ему тогда, обвив его руками, — если только то был не сон.
Тьма снаружи сгустилась. Тихий ветер, напоенный запахами жатвы, коснулся их. Издалека донесся крик совы.