Блез обратился к королю:
— Ваше величество, не сочтете ли возможным вызвать в Лион моего отца, Антуана де Лальера? Он — отъявленный мой враг, но человек чести. Он мог бы доказать, что этот человек лжет, причем в стольких пунктах, что не хватит времени на их перечисление.
Франциск зевнул. Он уже заскучал от этого допроса, отвлекся и последние несколько минут с восхищением разглядывал Анну Руссель.
— Совершенно невозможно, — сказал он. — Когда был конфискован Лальер, вашего отца отправили вместе с другими бурбонскими мятежниками в заключение в Лош — слишком далеко, чтобы доставить его сюда в удобное время, даже если бы это и послужило нашей цели. Его допросят там или в Париже… Благодаря этому дворянину, — Франциск кивком указал на де Норвиля, — нам известно о нем многое.
Лальер конфискован!.. В воображении Блеза промелькнула картина разграбленного замка. А мать и сестра — что случилось с ними?
— С нас довольно, — продолжал между тем король. — Конечно, вы не можете пожаловаться, что мы судили вас несправедливо и не позволили защитить себя. Никто и никогда не упрекнет меня в несправедливости, даже к предателям… Господин канцлер, — он взглянул на Дюпра, — я предпочел бы, чтобы вы кратко подытожили факты и сделали нам одолжение, изложив свое суждение по этому делу.
Жирные щеки канцлера удовлетворенно затряслись:
— По моему скромному мнению, сир, дело выглядит следующим образом. Предположим, что господин де Норвиль предпочел не выдвигать вообще никаких обвинений; в этом случае подсудимый все же виновен в грубом пренебрежении своим долгом, в непростительной неудаче при исполнении приказов, ему отданных. И поскольку, как солдат, он должен быть судим не по гражданским, а по военным законам, вашему величеству следует вынести ему смертный приговор. Другие люди, и получше него, были казнены за гораздо меньшие провинности. Во дни правления короля Людовика, одиннадцатого носителя этого имени…
Как юрист, Дюпра не мог обойтись без упоминания прецедентов. И начал излагать их — один за другим.
Вспомнив школьную уловку, которой научился много лет назад, Блез быстрым шепотом сказал де ла Барру, шевеля лишь уголком рта:
— Моя мать — найди её и привези в Лион. Она может свидетельствовать против этого сукина сына. Вероятно, она ещё где-то поблизости от Лальера. Понял?
— Да, — шепнул Пьер, тоже не пошевелив губами.
— А во дни короля Карла, восьмого носителя этого имени… — говорил Дюпра.
Блез смотрел в пол.
— Достань денег… как-нибудь. Подберись к тюремщику. Надежда ещё есть. Я не сдаюсь. Помни, это ради маркиза… и других. Понял?