Пятый (Шефер) - страница 4

Послышалось звяканье, сначала отдаленное, затем ближе. Худющая старая корова с потускневшим, глухо позвякивающим колокольцем на кожаном шнурке вокруг шеи, медленно ступая на негнущихся ногах, спускалась оттуда, где выход красных скал переходил в песчаный склон. Следом шли еще две. Подросший телок, запаздывая, тащился по пятам, передвигаясь мелкой побежкой; и замедлил бег, приблизившись, к своему месту в жалкой процессии. Они направлялись к старой поилке.

Помню, я сидел на этом перевернутом ящике, дивясь, как это вообще ему удалось завести и держать корову в такой безлюдной засушливой пустыне. И тут вдруг понял, что гляжу на него самого. Он стоял внизу, под деревом, возник внезапно, как из ничего, стоя тихо и неподвижно, словно всегда был там и глядел на мою машину. Выглядел он человеком на вид самым что ни на есть заурядным из всех, кого я видел. Кроме того разве, что заурядные люди, быть может, нечасто доживают до такого возраста. Годы сказывались во всех очертаниях его обвислой фигуры — даже с этого расстояния; и вместе с тем сказывалась в нем какая-то неистребимая, неподвластная старости, бодрая крепость. На нем были те самые мокасины, о которых я был наслышан, линялые, севшие джинсы с куском веревки вместо пояса, выцветшая латаная рубаха грубой бумажной ткани, протертая с краев, потрепанная соломенная шляпа по-мексикански. Я знал — люди десятками одеваются примерно так же, по всем глубинкам и уголкам юго-запада. В известном смысле он выглядел просто естественной принадлежностью края.

И все же, помнится, я подумал, что какая-то самая. малость не на месте — не совсем на месте. Он был гладко выбрит. В подобных случаях обычно носят баки — быть может, некий жест, знак независимости; быть может, просто человек, живущий один в глуши, не видит особого смысла в бритье, снисходя лишь до легкого подравнивания. Он же был гладко выбрит.

Вот он повернулся и стал подниматься по склону к хижине. Он был еще достаточно проворен в своих мокасинах, не спешил, но продвигался вперед так, словно хорошо отдавал себе отчет в том, что делает в каждый миг ив состоянии сделать это всегда. Не видно было, чтобы он взглянул на меня, но он знал, что я здесь; и я знал, что он знает это. Он вошел в хижину.

Я сидел неподвижно. Начало — самый главный момент в таких вещах. Попробуй вылезть вперед, не глядя пробивая себе дорогу — и скорее всего тут же наткнешься на упорство, раздражение, быть может, полный отказ. И потому ты сидишь тихо, позволяешь всему идти своим чередом, а твоему собеседнику — сделать первый шаг.