Доминик принадлежал к тем людям, которые воздержались от каких-либо попыток оценки ее будущих действий. Он, как и все, собирался ждать, собирая информацию, когда внезапно именно его она пригласила на встречу.
— А действия мои будут очень просты. Я уже все решила и вскоре приступлю к осуществлению этих самых действий. Но это не столь важно сейчас. Более важно другое — что мне нужно от тебя.
Она вновь прервалась, ожидая пока официант поставит блюда на стол и удалиться.
— Ты, бесспорно, принадлежишь к старой и очень уважаемой семье. Когда-то у меня были некоторые дела вместе с Луи, но это было так давно, что уже и не вспомнишь. Но, как бы то ни было, ты новенький в моем городе, в моем окружении и в моей стране. И то, как дальше пойдут твои дела, будет зависеть от того, чью сторону ты примешь.
Наконец он начал понимать, куда она клонит — союз, союз семей.
— Ты знаешь, что моя семья является одной из самых влиятельных. Ты знаешь, что я — это и есть эта семья. И ты знаешь, что я — есть закон для многих. И сейчас, я хочу предложить тебе союз, не со многими, не с моей семьей, а со мной — как гарантом этого всего и этой власти. Союз, за расторжение которого в ответе ты будешь лишь передо мной.
Ее последние слова натолкнули его на мысль, что все не так просто, как обычное соглашение семей о взаимопомощи.
— Ты говоришь слишком много и с пафосом, дорогая. Давай ближе к делу. Чего ты хочешь?
Она улыбнулась.
— Доминик Сантера, не согласитесь ли вы взять меня в жены…
Прекрасно — я как громом поражен.
Твои слова — немыслимы, по сути.
Ты ждешь ответа — но ответить не могу,
Ответ же — это приговор, по сути…
— Прости, что?
— Я думаю, ты слышал, что я сказала.
Доминик смотрел на нее, и за несколько мгновений на его лице, казалось бы, отразились все возможные чувства, но удивление было столь велико, что он так и остался смотреть на нее широко раскрытыми глазами. Хорошо еще челюсть у него не отвисла — иначе это стало бы последней каплей для него.
— Это смешно.
Наконец изрек он.
— Не на столько, как ты, возможно, думаешь.
— Мы с тобой совсем не знаем друг друга.
Настала ее очередь смотреть не него, как на умалишенного. Но, в отличие от него, она только засмеялась.
— Господи, как же ты меня рассмешил.
Она покачала головой, а он решил, что наследница семьи Морти так долго скрывалась от всех лишь потому, что страдала расстройством рассудка.
— Ты меня не дослушал. — Продолжила она, улыбаясь. — Я предлагаю фиктивный брак. Я найму священника — то бишь актера-священника, который нас обвенчает. Все решат, что я лишь пытаюсь спасти семью и думать не думаю о какой-то там мести. Поэтому, когда все произойдет, никто не подумает о том, кто же все устроил, и почему не пострадала твоя семья.