Он видел, как ОН вернулся. Видел, как ОН подошел к ней, как они обнялись, как начали целоваться, и знал, что сейчас они занимаются любовью. В его руке хрустнула ветка. Вместо нее он представил ее тонкую шею.
Он ненавидел его, но ее — ее он ненавидел сейчас больше. Она предала его!
О, он понимал, что она затеяла какую-то игру. Знал, что у нее свои правила и свои действующие лица. Но чтобы вывести на главный план этого ублюдка — такого он не ожидал даже от нее.
Что ж, за такое предательство существует только одно наказание — смерть. А уж в этом то он как раз разбирается.
* * *
— Я не сделал тебе больно?
Доминик приподнялся на локте и посмотрел на лежавшую перед ним женщину.
Она по-кошачьи потянулась и приподнялась, толкнув его обратно на подушку. Облокотившись об его грудь, она улыбнулась.
— А я представляю собой зрелище страдающей от какой-то скрытой боли?
Он постарался сделать как можно более строгое лицо. Но оно как-то не особо вязалось с поглаживающей ее спину рукой.
— Неугомонная, ненасытная….
Его слова прервал поцелуй.
— Но ведь тебе это нравиться.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Знаешь, я была неправа, когда жаловалась, что мне достается не очень хороший муж. За такого мужа, меня бы половина женского населения грохнула. Пусть даже это не совсем настоящий муж.
— Зато я сам бы убил такую жену.
Ее губы исследовали его шею.
— За что же?
— За подозрение в возможной измене.
Она укусила его, за что получила легкий шлепок пониже спины.
— И не кусайся, дорогуша. С этого момента ты моя и ничья больше.
— Смотри, а то я начну думать, что ты любишь меня.
Она говорила шутя, поэтому совсем не ожидала такой реакции.
— И, будешь, недалека от истины.
Он впился поцелуем в ее губы — и это не был один из тех поцелуев, которыми они обменяли до этого — твердый, жесткий и неимоверно сексуальный.
Она больше ничего не говорила. Прежде, чем мозг окончательно отказался думать, она осознала суть сказанного им, и по комнате пронесся удовлетворенный вздох.
Разве она могла догадаться, что именно этого ей и не хватало все это время….
Я слышу, слышу, кто-то там,
За этой дверью притаился.
Что хочет он у нас отнять?
Мне ведомо — то наши жизни.
— Нам нужно уходить отсюда.
Доминик открыл глаза и недоуменно уставился на нее.
Тони была практически одета и смотрела на него с явным нетерпением.
— Может, дашь мне еще немного поспать?
— Я не шучу. Вставай.
В следующее мгновение в него полетели его же вещи.
— Черт возьми, Тони, что происходит?
Он сбросил с лица рубашку. Теперь он уже не был настроен шутить. Он начал злиться.