Маклярский (Михаил Исидор) Борисович
Родился в 1909 году в Одессе. [4]
С 1924 года — в погранвойсках.
С 1927 года — в ОГПУ.
В 1932 году окончил Среднеазиатский университет в Ташкенте.
Сотрудник секретно-политического отдела НКВД (30-е годы).
1939—1941 годы — сотрудник Контрразведывательного управления НКВД.
С 1941 года — начальник третьего отдела Особой группы при наркоме внутренних дел.
С 1942 года — начальник третьего отдела Четвертого управления НКВД .
Это были одаренные люди, умеющие относиться к своему делу творчески. Виктор Ильин курировал в Москве артистические и писательские круги. В его ведении был и Большой театр СССР. К Большому театру, особенно к его балетной труппе, пристальное внимание проявляли немецкие дипломаты, среди которых абсолютное большинство были сотрудниками абвера. Балерины всегда пользовались успехом у политической элиты Советского Союза, многие члены правительства покровительствовали им.
Чаще всего с «Гейне» работал Михаил Маклярский. Вместе они вырабатывали общую линию поведения Демьянова. Александр с большим успехом устанавливал контакты с творческой интеллигенцией, знакомился в театре или на ипподроме, у себя дома. За два года до войны «Гейне» вышел на контакт с представителем германской торговой миссии в Москве, и тот в разговоре назвал ряд фамилий русских эмигрантов. Все упомянутые люди были хорошо знакомы Александру и дружили с семьей Демьяновых еще до революции. Александр сразу понял, что немецкая разведка заинтересовалась им и искала контакты с целью вербовки. Много позднее, в найденных после войны мемуарах Гелена[5], говорилось, что в то время Демьянов получил в картотеке абвера кличку «Макс».
Глава третья
ОРГАНИЗАЦИЯ «ПРЕСТОЛ»
Высокий и сутулый человек преклонного возраста, с седой бородкой клинышком короткими шажками передвигался в сторону Новодевичьего монастыря в Москве. Воротник старенького, видавшего виды дождевика был поднят, а потертая фетровая шляпа сдвинута на затылок. День выдался на редкость теплым, дождя не было, и такой наряд выглядел несколько нелепо. Незнакомец подошел к церкви Новодевичьего монастыря, снял шляпу, перекрестился и вошел внутрь. Купив свечку, он поставил ее перед иконой Богородицы. Несколько минут спустя он вышел и направился в ту часть монастыря, где располагались многочисленные квартиры, в которых ютились представители некогда процветавшего в России дворянства. Нищета соседствовала здесь с остатками былой роскоши. Зайдя в любую из квартир, можно было увидеть рядом с каким-нибудь благородным антикварным столиком XVIII века торчащие трубы, все зеленые от плесени, и ржавую воду, капающую прямо на витую ножку. «Удобства» располагались во дворе, где повсюду виднелись кучи угля для отопления. Но людям, жившим здесь, казалось, что древние стены монастыря надежно укрывают их от царящего вовне всеобщего безумия. В подклети Успенского собора монастыря жил