Неужели она воровка, а то и хуже?! Лаки ничего о себе не знала и люто себя ненавидела. Самую сильную ненависть вызывало у нее собственное отражение в зеркале. Как это гадко — не помнить собственного имени! И еще гаже — когда Грег Бракстон испытывает к ней жалость.
Лаки прижималась лбом к холодному бетону, наслаждаясь тишиной. Кажется, бездельники разошлись. Она закрыла глаза и приказала себе: отдыхай! От усталости у нее тряслись ноги и руки: по ночам она не могла сомкнуть глаз от рыданий. Впервые услышав эти рыдания. Лаки несколько минут прислушивалась, пытаясь определить, кто же плачет, и лишь потом поняла, что рыдания раздаются у нее в голове.
Но как реальны были эти всхлипы! И как безнадежны! Стоило ей попробовать уснуть — и пустые коридоры ее мозга оглашались плачем: сначала тихим, потом переходящим в тоскливый вой.
Лаки вздрогнула от лязга двери. Видимо, она все-таки задремала и пробыла в забытьи до обеда. Заключенная в соседней камере называла кормежку «накачкой»: соя разбухала в желудке и застывала, как цементный монолит.
— Тебя выпускают, — сообщила надзирательница.
— Кто-то внес залог?
Лаки не помнила, как действует освобождение под залог, но защитник растолковал ей азы. Надзирательница кивнула, гладя на нее, как на закоренелого врага общества.
Казалось бы, свобода должна была породить надежду, но она все равно ни на что не надеялась. Раз родственники не соизволили вызволить ее за истекшие дни, значит, им нет до нее никакого дела. Кроме Грега Бракстона, внести за нее залог было некому. Лаки отвернулась от двери и уставилась в стену.
— Скажите ему, чтобы понапрасну не тратился. Я никуда не пойду.
— Как хочешь, — надзирательница пренебрежительно фыркнула и удалилась.
Неужели Грег не понимает, что она не заслуживает его сочувствия?
«Помни, я тебя люблю...»
— Хватит! — От отчаяния Лаки начала биться головой о стену, но потом вспомнила предостережение врача: любой удар по голове мржет еще сильнее повредить ее мозгам. — Почему мне так втемяшились в башку эти слова?!
Неделю назад они казались ей утешением. Но потом ее бросили за решетку. Она провела в заключении всего три дня, но ей казалось, что прошла вечность. Даже если кто-то когда-то ее любил, теперь этот кто-то махнул на нее рукой...
Внезапно в ее локоть ткнулось что-то холодное и влажное, заставив Лаки вздрогнуть от неожиданности. Перед ней стоял Доджер, глядя на нее умными глазами и махая хвостом. Она не могла не улыбнуться. Потом в распахнутой двери появилась могучая фигура Грега, отчего камера показалась еще теснее.