Номо ослепил Лаки улыбкой и по привычке так сильно стиснул ей руку, что хрустнули кости.
— Не смеши меня! Разве такой что-нибудь поручишь?
Лаки улыбнулась, доказывая, что обаяние Номо безотказно действует на любого.
— Вы объясните мне, что такое тюлень-монах? — спросила она.
По дороге в институт Грег упомянул гавайских тюленей, но она так сердилась на него, что не стала ни о чем расспрашивать. Впрочем, он это только приветствовал: чем меньше они будут разговаривать, тем лучше.
— Это особый вид тюленей, обитающий только в водах наших островов, — объяснил Номо, подводя их к большему бассейну. — У нас тут полдюжины стариков, которым не выжить самостоятельно, и три щенка, лишившиеся матерей. — Он повернулся к Грегу. — Знаешь про новенькую — тигровую акулу?
Номо остановился перед бассейном с морской водой и указал на аквалангиста, ковылявшего по дну с молодой тигровой акулой под мышкой.
— Зачем он ее носит?!
Необычное зрелище так удивило Лаки что она забыла, что не разговаривает с Гретом.
— Акулы должны все время двигаться, чтобы через их жабры проходила вода, иначе смерть. Когда они хворают, приходится вот так таскать их все двадцать четыре часа в сутки, иного выхода нет. — Грег взглянул на Номо. — Ты ведь знаешь, нас все равно не хватит средств, чтобы спасти ее. По-моему, лучше отпустить.
— Она умрет, аикане.
Лаки присела на корточки, чтобы лучше разглядеть акулу.
— Что с ней?
— Какой-то рыбак хотел отрезать ей плавники и продать на суп, — ответил Номо. — Но, как видите, он оказался растяпой: рубил-рубил своим мачете, но не отрубил до конца. Акула каким-то образом вырвалась. Один из водолазных катеров наткнулся на нее, возвращаясь от кратера Молокини, и привез сюда.
— Суп из акульих плавников? Вы шутите! — Лаки до того огорчилась, что Грегу внезапно захотелось ее обнять.
— Какие там шутки! — махнул рукой Номо. — Японский деликатес! Вся беда в том, что у акулы обрубают плавники, а саму ее бросают умирать.
— Какая жестокость! — воскликнула Лаки.
— Мы не в силах ее спасти, — повторил Грег. — Нельзя же снова приделать ей плавники! Это напрасная трата времени.
— Нет, надо попытаться! — взмолилась Лаки так жалобно, что Грегу стало стыдно.
— Ребята из летнего контингента считают так же, — поддакнул Номо. — Лучше пускай умрет здесь, чтобы все знали, что мы старались ее спасти.
Грег понял, что Номо прав. Речь шла о детях богачей, которые болтались летом на Гавайях и от нечего делать нанимались поработать в институт. Потом, возвращаясь домой, они уговаривали родителей жертвовать на него деньги. Если бы не эти взносы, институт не потянул бы программы по тюленям-монахам и китам-горбачам.