Не понял он и характера новоявленной императрицы. Он писал, в Париж, что Елизавета Петровна ветрена и простодушна, любит только наряды и куртаги, что политика ее не интересует, и, имея рядом умного человека (читай — Шетарди), она, сама того не ведая, станет послушной исполнительницей воли Франции.
Елизавета, действительно, не любила политику, но природный инстинкт и память о великом отце не позволили ей пустить государственные дела на самотек, она отдала их в крепкие, хищные руки вице-канцлера Бестужева.
Сколько ни хлопотал Шетарди, война со Швецией кончилась на условиях, выгодных только России. Именно ему, вице-канцлеру Бестужеву, был обязан французский посол своим позором. Все знали фанатичную фразу Бестужева, вбитую гвоздем в круглый стол переговоров:» Я скорее смерть приму, чем уступлю хоть один вершок земли русской! «
Шетарди был отозван в Париж. Многочисленная его свита перешла к новому послу Дальону.
Перед отъездом своего патрона де Брильи умолял взять его с собой.
— Нет, мой друг, нет, — сказал тогда Шетарди. — Париж любит победителей. Я один приму позор поражения! — Он любил цветисто излагать свои мысли. — Но с Бестужевым мы еще посчитаемся! Твердолобый фанатик, скряга, негодяй! — И уже держась за дверцу кареты, Шетарди, добавил: — Вас очень скоро отзовут в Париж. Только имейте терпение, мой друг…
Может быть, уже тогда созрела в голове бывшего посла мысль о похищении бестужевского архива?
Заговору Лопухиных обрадовались в Париже, как выигранному сражению. Самым привлекательным для французской политики было то, что в русский заговор был замешан маркиз Ботта. Посол Австрии помышляет о восстановлении в правах свергнутого младенца Ивана! Чем лучше можно ослабить австрийскую партию?» Положение Бестужева шатко «, — писал в Париж Дальон.
Тут-то и получил де Брильи приказ от Дальона срочно ехать в Москву, где ждал его католической монах с ценным пакетом, перевязанным красной лентой. Кроме пакета, монах вручил Брильи шифровку, которая предписывала ему немедленно доставить пакет в Париж. Охотничий особняк указывался как место, где де Брильи должен был ждать посыльный от Лестока с выездным паспортом. В конце шифровки еще раз подчеркивалось — бумаги доставить лично Шетарди. Очевидно, бывший посол опасался чрезмерного любопытства Лестока. Пусть лейб-медик распутывает лопухинский заговор и не мешает Парижу вести свою игру.
Сразу после возвращения во Францию Шетарди был вызван к Флери. Можно себе представить, как велась беседа с великим старцем.» Вы очень запутали наши отношения с Россией, дорогой Шетарди, — начал разговор кардинал Флери, и жесткий голос его был расцвечен иронией, а Шетарди стоял перед ним, как провинившийся школяр, и вытирал пот кружевным платком. — Если Бестужева нельзя подкупить, то нужно найти способ скомпрометировать его в глазах всей Европы и самой императрицы Елизаветы «. И Шетарди нашел этот способ. Имея на руках такие бумаги, как секретный архив вице-канцлера, маркиз не только» посчитается»с Бестужевым, но и поправит свое пошатнувшееся положение, а что получит он, де Брильи?