— Даю вам слово, — ответил король. — Удивляюсь, что вы этого не знаете.
— Я приехала только вчера вечером и никуда не выходила, — сказала графиня, — боясь, что мое пребывание в Лондоне станет известно, прежде чем я увижусь с вашим величеством.
— А теперь, когда мы уже увиделись, — сказал король, ласково беря ее за руку, — и встреча наша доставила мне большое удовольствие, я искренне советую вам возвратиться на остров Мэн так же незаметно, как вы прибыли сюда. С тех пор как мы были молоды, свет переменился, любезная графиня. Во время гражданской войны мы сражались саблями и мушкетами, нынче же дерутся с помощью обвинительных актов, присяг и тому подобного оружия крючкотворов-законников. В этой войне вы ничего не понимаете. Вы сумеете защитить осажденную крепость, но сомневаюсь, хватит ли у вас ловкости отбить нападение доносчиков. Этот заговор налетел на нас, как буря; в такую непогоду нельзя вести корабль в открытом море: надо укрыться в ближайшей гавани, и дай нам бог добраться до нее вовремя!
— Это малодушие, государь! — воскликнула графиня. — Извините меня за резкое слово, оно вырвалось у женщины. Соберите вокруг себя верных друзей и окажите доблестное сопротивление, как ваш покойный отец. Есть только один путь — честный и прямой путь вперед; все другие — кривы, извилисты и недостойны благородного человека.
— Ваши слова, почтенный друг мой, — сказал Ормонд, который понял, что пора оберечь достоинство монарха от смелой откровенности графини, которая более привыкла принимать знаки уважения, нежели их выказывать, — ваши слова вески и решительны, но не соответствуют нынешним временам. Снова возникла бы гражданская война со всеми ее бедствиями, а никак не те события, которых вы с такой надеждой ожидаете.
— Вы слишком спешите, миледи, — сказал Арлингтон, — и не только сами подвергаетесь опасности, по и пытаетесь вовлечь в нее его величество. Позвольте сказать вам откровенно: в эти тяжелые времена вы напрасно оставили замок Рашин; там вы были в безопасности, а здесь вашим жилищем легко может оказаться Тауэр, Если бы даже мне грозило сложить там голову на плахе, как мой супруг в Боултон-ле-Муре, я без колебаний пошла бы на это, но не оставила бы в беде друга, которого к тому же сама ввергла в опасность, как молодого Певерила.
— Но разве я не уверил вас, что оба Певерила, и старый и молодой, находятся на свободе? — спросил король. — Любезная графиня, что еще заставляет вас устремляться навстречу опасности, надеясь при этом, конечно, что мое вмешательство все же спасет вас от нее? Ведь не станет же такая благоразумная дама, как вы, бросаться в реку только для того, чтобы друзья потрудились ее вытащить.