Если мы скажем несколько слов об этом жилище, расположенном на втором этаже и обращенном окнами в сад, к востоку, то только потому, что оно являло собой пример квартиры семейных рабочих, за которую они платили тоже баснословно дешево, а именно 125 франков в год. Небольшая передняя, выходившая в коридор, вела в очень просторную комнату, по обеим сторонам которой находились еще две меньшие комнаты для семьи, — если дети были достаточно взрослыми для того, чтобы спать в двух дортуарах, устроенных по примеру дортуаров в пансионах и предназначенных для детей обоего пола. Каждую ночь присмотр за этими спальными помещениями поручался отцу или матери из семей, принадлежавших к ассоциации. Помещение, о котором мы говорим, так же, как и все остальные, было совершенно свободно от принадлежностей кухонного хозяйства; так как последнее велось сообща и в широком масштабе в другой части здания, описываемое нами помещение можно было содержать в большой чистоте. Довольно большой ковер, удобное кресло, несколько красивых фарфоровых вещиц на этажерке из белого лакированного дерева, несколько гравюр на стене, бронзовые часы, кровать, комод, секретер из красного дерева — все это говорило, что съемщики квартиры пользовались уже и некоторым достатком.
Анжель, которую теперь можно называть невестой Агриколя, вполне оправдывала лестный портрет, набросанный Агриколем бедной Горбунье. Эта очаровательная девушка семнадцати лет, одетая просто, но очень мило, сидела в эту минуту рядом с матерью и при появлении Агриколя слегка покраснела.
— Я пришел, чтобы исполнить обещание, если ваша матушка ничего против не имеет, — сказал кузнец.
— Конечно, нет, Агриколь! — ласково отвечала мать девушки. — Она не захотела осмотреть общежитие ни с отцом, ни с братом, ни со мной, откладывая до воскресенья, чтобы пойти с вами… Ну, да это и хорошо: вы так прекрасно объясняете, что наша новенькая сразу все поймет. Она вас дожидается уже целый час, да еще с каким нетерпением!
— Извините меня, пожалуйста, — весело сказал Агриколь. — Мечтая об удовольствии видеть вас, я и счет времени потерял… это мое единственное оправдание!
— Ах, мама! — воскликнула Анжель, став румяной, как вишня. — Зачем говорить такие, вещи?
— А разве не правда? Да ведь я тебя не браню, напротив! Ну, иди же… Агриколь объяснит тебе лучше меня, чем обязаны нашему хозяину все рабочие фабрики!
— Господин Агриколь, — промолвила девушка, завязывая ленты хорошенького чепчика. — Как жаль, что вашей приемной сестры нет с нами!
— Горбуньи? Да, жаль… но это ничего, дело только откладывается на время, так как, надеюсь, ее вчерашний визит не был последним.