Совсем юная официантка с кудрявыми волосами подошла к ним и спросила, принести ли меню.
– Нет, спасибо. Только кофе, – ответил Майкл.
– Два?
Майкл взглядом задал тот же вопрос Бесс.
– Да, два, – ответила она, быстро взглянув на девушку.
Когда они снова остались одни, взгляд Бесс остановился на руках Майкла, лежащих ладонь к ладони на скатерти. У него были крупные, хорошей формы руки с аккуратно подстриженными ногтями и длинными пальцами. Бесс всегда любила его руки. Такие руки, часто повторяла она, должны быть у зубного врача. Даже в разгар зимы его кожа никогда не была совсем бледной. Темные волоски на запястьях подчеркивали белизну манжет. Есть безусловная привлекательность в ухоженных мужских руках, оттененных белизной манжет и темными рукавами пиджака. Часто после развода в совершенно неожиданные моменты – в ресторане, универмаге – Бесс ловила себя на том, что смотрит на руки какого-нибудь мужчины и вспоминает руки Майкла. А когда возвращалось чувство реальности, она проклинала себя за эту горькую память, которая делала ее еще более одинокой.
И сейчас здесь, в ресторане, через шесть лет после развода, оторвав взгляд от рук Майкла и подняв глаза к его лицу, она вынуждена была признаться себе, что по-прежнему находит его привлекательным. У него были идеально очерченные брови над красивыми карими глазами, полные губы и шапка роскошных темных волос. Впервые она заметила легкий налет седины, увидеть который можно было лишь при прямом свете.
– Да, – вздохнула она. – Это был вечер сюрпризов.
Он согласно кивнул.
– Когда я сказала Лизе, что приду обедать, то меньше всего подозревала, что в конечном счете окажусь здесь.
– Я тоже.
– И все-таки мне кажется, тебя это не так потрясло.
– Можешь не верить, но, когда ты открыла мне дверь, я был совершенно ошеломлен.
– Если бы я знала, что Лиза замыслила, меня бы там не было.
– Меня тоже.
На мгновение установилась тишина.
– Послушай, Майкл. Мне очень жаль, что все так получилось. Лиза явно пытается что-то восстановить между нами: эта наша старая посуда, твой любимый бефстроганов, кукурузная запеканка, свечи. Ей не надо было бы все это устраивать.
– Было чертовски неловко. Правда?
– Да. И сейчас тоже.
– Я понимаю.
Принесли кофе – нечто нейтральное, на чем хотя бы можно было сосредоточиться, чтобы не встречаться глазами. Официантка отошла. Бесс, помолчав, спросила:
– Ты знаешь, что Лиза сказала мне, когда мы были одни на кухне?
– Что же?
– Суть такова: повзрослей, мама, ты шесть лет вела себя по-ребячески. Я и понятия не имела, что она так относилась к нашему разрыву. А ты?