— Дом начинает приобретать обжитой вид, правда? — заметила Моника, возвращаясь на кухню за картонными коробками с едой и ставя их на обеденный стол. Она открыла крышки, запах искусно приготовленного мяса и овощей поплыл по воздуху.
Кент все еще стоял к ней спиной, глядя на улицу.
— Кент, — позвала Моника, удивленная его молчанием.
Он не сразу повернулся и сделал это так медленно, что она поняла — сына что-то очень беспокоит.
— Что случилось?
— Ничего, — ответил он, садясь с тем отрешенно-небрежным видом, который у подростков часто означает «догадайся сама».
— Сегодня что-то было не так?
— Нет.
Он выложил себе на тарелку горку мяса с овощами, затем, избегая ее взгляда, передал ей коробку.
Моника тоже наполнила тарелку и заговорила, только когда Кент начал есть.
— Ты скучаешь по своим друзьям? В ответ он пожал плечами.
— Скучаешь, ведь правда?
— Не надо об этом, ма.
— Почему? Я твоя мать. Если ты не можешь поделиться со мной, то с кем тогда можешь? — Кент продолжал есть, не поднимая глаз, и тогда она накрыла его левую руку своей ладонью и тихо спросила: — Знаешь, что родителям неприятнее всего слышать от детей? Вот этот ответ: «Ничего», когда понимаешь, что что-то происходит. Почему ты не хочешь рассказать мне?
Он резко встал, задев свой стул, и отправился на кухню, чтобы налить себе стакан молока.
— Тебе принести? — спросил он Монику.
— Да, пожалуйста.
Она не сводила с сына глаз, пока тот наливал молоко, нес стаканы и снова усаживался на свое место. Выпив молока, Кент поставил стакан на салфетку.
— Я сегодня познакомился с очень милой девочкой… Она оказалась дочкой мистера Гарднера. Она провела со мной экскурсию по школе — и знаешь, как бывает, когда знакомишься с кем-нибудь, то задаешь друг другу вопросы, чтобы не казаться невежливым. Она спросила, собираюсь ли я поступать в колледж, а я ответил, что хочу быть инженером, как моя мама. Слово за слово, и скоро она спросила, кто мой отец.
Вилка Моники замерла в воздухе над тарелкой. Мать Кента перестала жевать и с тревогой смотрела на сына. Похоже было, что ей с трудом удалось проглотить пищу.
Кент продолжал говорить, глядя в тарелку.
— Я уже давно не менял школы и не знакомился с новыми ребятами и вроде бы забыл, как трудно отвечать, когда меня спрашивают об отце.
Теперь Моника, казалось, полностью сосредоточилась на ужине. Кент решил, что она обдумывает, как избежать этой темы. Но тут она спокойно спросила:
— И что же заинтересовало твою новую знакомую?
— Точно не помню, вроде бы, кто мой отец по профессии. Но в этот раз мне почему-то было очень трудно признаться, что у меня нет отца. И она почувствовала себя очень неловко из-за того, что спросила.