— У тебя имеется муж, о котором ты забыла известить меня?
— Конечно же, нет!
— Тогда в чем дело? — Он пожал плечами. — Поскольку у меня тоже нет жены, брак между нами вполне реален.
— Ради бога, Бенедикт, мы были близки единственный раз, с тех пор три месяца прошло. С тех пор я ничего о тебе не слышала.
— Меня не было в стране.
— А я была! Каждый день тут была. Телефон работает по всему миру, электронная почта тоже.
Но ты не воспользовался ни тем, ни другим, а значит, для тебя «с глаз долой» означает «из сердца вон». Поэтому мысль о внезапном твоем желании жениться звучит, согласись, как бред.
Он исследовал свои коротко подстриженные, безупречные ногти и удостоил ее еще одного взгляда.
— При чем тут желание. Я считаю это своей обязанностью.
Даже не смысл его фразы, а тон, которым она была произнесена, добил ее. Она опять начала плакать. Словно острый шип вонзили в самое уязвимое место. Многие вкладывают больше эмоций в заключение деловых контрактов!
— Я не хочу иметь мужа, рассматривающего меня как вынужденную меру для очищения собственной совести, — проговорила она, едва обретя способность говорить.
— Чего же тебе надо, Кассандра?
— Любви, дружбы, доверия, страсти — ничего подобного ты, как я вижу, мне предоставить не намерен.
— Почему же ничего? — лениво вопросил он. Разве ты забыла канун прошлого Нового года?
Забыла? Она бы рассмеялась нелепости вопроса, если бы внезапно не погрузилась в нежелательные воспоминания, такие яркие, что лицо ее вспыхнуло.
— Не забыла. И как я уже, кажется, сказала, единственный раз не может быть показателем.
— Но даже сегодня воспоминания о той нашей встрече возбуждают тебя. Думаю, могу обещать тебе повторение.
Румянец Касси разгорелся сильнее.
Иногда, проинформировал ее гинеколог, уточняя, чего ей ожидать в последующие шесть с половиной месяцев, женщины во время беременности практически теряют интерес к сексу. Другие, наоборот, возбуждаются от самой малости.
Неужели, мрачно подумала Касси, я принадлежу к последней группе? Будет ли конец унижениям сегодняшнего дня?
Пытаясь скрыть признаки возбуждения, она ерзала в кресле, презирая себя за слабость. А Бенедикт.., улыбался. Он знал!
— Я не собираюсь вести с тобой подобные разговоры, тем более здесь! — воскликнула она.
Он легко поднялся.
— В таком случае мы продолжим сегодня вечером. Я закажу ужин себе в гостиничный номер или мне прийти к тебе?
Ни то, ни другое. Но решимость, написанная на его лице, утвердила ее в мнении, что, откажись она от приглашения сегодня, завтра он снова явится в офис. И кто знает, может быть, будет вести себя куда менее корректно.