Еда была изысканной и обильной, разительно отличающейся от простой корабельной пиши. Им предложили только что выловленную средиземноморскую кефаль, приправленную белым вином и эстрагоном. На другом блюде лежали деликатесные овсянки, небольшие дикие птички, поджаренные до золотистого цвета (каждая была начинена половинкой абрикоса, внутри которого была миндалина) и уложенные на рисотто35, расцвеченное зеленым луком. На столе был целый ягненок, приправленный розмарином и чесноком, молочный поросенок с темной поджаренной шкуркой, гусь с подливой из слив и индейка, начиненная устрицами и каштанами. Артишоки плавали в нежном оливковом масле и красном винном соусе.
Когда наконец покончили с основными блюдами, каждому сидящему за столом слуги поднесли серебряную чашу с ароматизированной водой и полотенце, чтобы гости смыли все свидетельства своего обжорства. Потом был подан десерт, и сладкоежку Валентину соблазняли абрикосовые торты, пропитанные сладким вином, сладкие кремы с вишневым сиропом, марципановые сладости в меду, засахаренные лепестки дудника, фиалок и роз и тонкие сахарные вафли.
Во время обеда ливрейный лакей, приставленный к каждому из сидящих за столом, наполнял серебряный кубок гостя бледно-золотистым вином, вкуснее которого Валентина никогда не пила. Герцог сказал ей, что это вино с его собственных виноградников и что Сан-Лоренцо знаменито именно этими винами.
— Сводный брат моего дяди — владелец шато Ачшамбо на Луаре, и мы всегда получаем наши вина от него, — сказала Валентина. — Когда я опять обрету собственный дом, ваше высочество, я хотела бы иметь ваши прекрасные вина в своем погребе.
— Ваш собственный дом, мадонна? Я не понимаю, — ответил герцог.
— Я вдова, ваше высочество. Моя семья не сочла уместным мое одинокое пребывание в доме покойного мужа. Мы были женаты недолго, и детей у нас не было, — сказала ему Валентина.
— Вдова? Любопытно, мадонна. Я тоже вдовец. Но я счастлив, что моя жена оставила мне двух замечательных сыновей. Близнецов! Джиорджи, названного так в честь моего отца, и Никола, по отцу Маделены, герцога Бомонт де Жаспра.
— Никола Сен-Адриан? — воскликнул Патрик Бурк.
— Ну да, — сказал герцог. — Вы знаете его?
— Моя мать когда-то была герцогиней Бомонт де Жаспра, — сказал Патрик. — Она была замужем за герцогом Фаброном. Когда он умер и Никола унаследовал герцогство, он хотел жениться на моей матери, но вместо этого она вышла замуж за старого друга, — закончил Патрик.
Он не считал необходимым рассказывать о стамбульских событиях, связанных с бурным романом его матери и герцога Никола: внезапное возвращение его отца, отчаянная попытка его матери спасти его, ее неудача, и, в конце концов, ее брак с Адамом де Мариско. Это слишком сложно. Патрик отвернулся от кузины и герцога, чтобы положить себе с блюда, поданного слугой, небольших перепелок.