Она вздрогнула.
— Мне так страшно, Патрик, и я знаю, что так не должно быть. Я не неопытная девушка, чтобы плакать и жаловаться в брачной постели.
— Я только дважды любил тебя, Вал, — напомнил он ей мягко. — В первый раз в этом доме. Ты помнишь?
— Конечно, помню! Был бы ужасный скандал, если бы нас поймали. — Она улыбнулась.
— Второй раз я любил тебя в юрте Борте Хатун, после того как ты испытала ужасные страдания.
— Да, — сказала она тихо, — но дело совсем не в том, Патрик.
— Скажи мне, в чем, голубка, — начал он уговаривать ее. Она глубоко вздохнула.
— Когда Тимур-хан и его люди мучили меня, это было ужасно. Страшно! И все же через несколько часов ты освободил меня. Я изо всех сил боролась с Тимур-ханом и его людьми, и хотя то, что они сделали со мной, было невыносимо, я не подверглась истинному насилию. С Чикала-заде-пашой все было по-другому. Твоя мать говорит, что тело женщины, умело возбуждаемое, может откликнуться даже на мужчину, которого она презирает. Сейчас я понимаю это, но у меня остался ужас от того, что мне придется покориться какому-то мужчине. Даже мужчине, которого я люблю. О… — простонала она беспомощно. — Разве ты можешь понять?
— Займись любовью со мной, — тихо сказал он.
— Что? — выдохнула она. Разве он не слышал сказанного ею? Неужели он такой бесчувственный?
— Твой страх преувеличен. — сказал он прозаично — Я понимаю. Я действительно понимаю. Я хочу уменьшить твои страхи, пока мы вместе не изгоним их. Я хочу тебя. Но я не буду заниматься любовью с тобой, пока ты сама не сделаешь первый шаг. Именно ли будешь возбуждать пашу страсть, а не я. Именно ты будешь управлять страстью, а не я. Командовать будешь ты, а не я. — Он влез с ногами на кровать и откинулся на спину, положив ее на себя.
Она была в недоумении. Потом внезапно поняла его замысел. Победа мужчины над женщиной подразумевалась, когда женщина оказывалась распластанной под мужчиной, подавленной, сломленной его силой. Именно так обстояло дело с Чикала-заде-пашой. Он сокрушил ее, подавил своей волей.
Валентина, покраснев, с усилием заняла сидячее положение, сев верхом на мужа. Она пристально смотрела на Патрика сверху вниз.
Он сделал усилие, чтобы не улыбнуться. Сидя на нем, со слегка удивленным выражением на своем порозовевшем лице, она понятия не имела, как совершенно по сумасшедшему она действовала на него. Она была совершенно восхитительной. Невероятно красивой. Ему страшно хотелось взять дело в собственные руки, но с изумительной стойкостью он сдержался. Это было не просто, потому что ее восхитительные груди парили над ним, как спелые фрукты, созревшие для сбора.