Скай решила взять с собой в Лондон Виллоу, чтобы провести с ней побольше времени. Ей хотелось, чтобы Виллоу увидела своего любимого брата Робина. Она старательно объяснила Виллоу свою ситуацию, и та поняла ее. Виллоу — не по годам смышленая девочка — прекрасно знала, что без собственности и золота любой человек беспомощен. Но даже с ними, как ее мать, человек беспомощен перед властью.
— А я не могу поехать с тобой, мама? — спросила она.
— Нет, пока я не буду убеждена, что брак удачен, любовь моя, — сказала Скай. — Я ведь ничего не знаю об этом герцоге, Виллоу. Он может оказаться достойным джентльменом, о котором я буду заботиться. Но он может оказаться и не столь приятным, и тогда я предпочла бы, чтобы мои дети оставались в безопасности в Англии и Ирландии. Понимаешь?
— Думаю, да, — тихо сказала Виллоу. — Если он неприятный, а я буду с тобой, он может угрожать мне, чтобы заставить тебя сделать то, что ты бы иначе не сделала, как лорд Берли.
— Боже милосердный! — всхлипнула леди Сесили. — Ел всего девять, а она уже понимает, как устроен мир!
— Это к лучшему, — сказала Скай, — меньше разочарований в нем. Ты права, любовь моя.
— Тогда лучше мне остаться здесь, с леди Сесили, — холодно заявила Виллоу.
— Гораздо лучше, — согласилась с ней мать, — по крайней мере сейчас.
Ровно через неделю после отъезда Уильяма Сесила в Лондон графиня Линмутская последовала за ним. Большая дорожная карета с гербом Саутвудов неуклюже тащилась по размытым весенним дорогам в столицу. Однако Скай, леди Сесили, Виллоу и Дейзи чувствовали себя внутри вполне комфортно. Рессоры кареты были хороши, красный бархат покрывал удобные мягкие подушки, набитые конским волосом и шерстью, а в ногах, обернутые во фланель, лежали нагретые кирпичи. Полсти из лапок рыжей лисы согревали путешественниц. Скай машинально поглаживала теплый мех, вспоминая те счастливые времена, когда под этой полстью она была с Джеффри.
Кучер с помощником восседали на передке, управляя четырьмя сильными лошадьми, влекущими карету.
Впереди и сзади кареты скакало по шесть вооруженных слуг. Лошадей регулярно меняли, чтобы не снижать скорость продвижения, а впереди постоянно скакал вестовой, обеспечивавший ночлег и дневной отдых в лучших постоялых дворах.
Через четыре дня они были в Лондоне и, проехав сквозь шумный город, оказались в тихой небольшой деревушке Чизвик, где на берегу Темзы находился дом Скай. Он был последним в ряду фешенебельных зданий, принадлежавших Солсбери, Уорчестерам, епископу Даремскому. Рядом с Гринвудом, домом Скай, стоял Линмут-Хаус, принадлежавший теперь ее сыну Робину.