— Балков с Юрьевым из-за меня вляпались в неприятности?
— Знаешь, когда я заговариваю о парнях, то предпочитаю порядок Юрьев — Балков. Пропускаю вперед более одаренного сыщика.
— А я пропускаю вперед более одаренного человечностью и нежностью мужчину, извини уж. Так они вляпались?
— Они не мальчики, Полина, — свирепо зыркнул на меня не ожидавший отповеди Измайлов. — И начали собирать сведения во дворе. Словоохотливые старушки не позволили им полноценно поучаствовать в твоем проколе. Когда из подъезда вышла мать Виктора Артемьева, им ее сразу показали. Они подвезли ее до кладбища, куда та направлялась. Помнишь, ты сказала: «Виктор недоволен, что у Славы двухкомнатная». Так вот, не только сын, но и мать имели претензии к Славе Ивневу. Ей казалось, что он обязан делить с кузеном поровну все, забыв о значительно меньшем первоначальном взносе Виктора.
Балков и Юрьев представились друзьями Артемьева, бывшими в отъезде и поздно узнавшими о несчастье. Они уверили ее, что не знакомы с Ивневым. И бедняжка выпустила джинна обиды из захватанной бутылки родства. Деловитый Слава явился на кладбище, на похороны, в темных очках, сторонился тети, прятался от сослуживцев, зато отводил за деревья каких-то типов и секретничал с ними. Он исчез по дороге домой. Сестра его свинское поведение оправдывала тем, что «так надо». Обещала «все прояснить» когда следует. А чего тут прояснять? Деньги и родных братьев навсегда разводили. Но к деньгам, бывает, лепится смерть.
— А разве так можно? Ведь с ней надо и официально побеседовать.
— Ты у Балкова, нежного и человечного, поинтересуйся. Он спец по официозу.
— Измайлов…
— Конечно, надо. Недурно заглянуть в письма Виктора, если она их хранит. Задать множество вопросов. Но в кабинете она ни за что не ответит откровенно. Про Ивнева. Потому что, кроме сестры и племянника, у нее никого нет. Потому что она, малоимущая, возвращается поближе к ним.
— Ты — зверь. Хочешь сказать, что она рассчитывает на содержание от Славы, ненавистного уже тем, что он не убит?
— Когда я сообщал тебе, что ты ребенок, я не уточнил — детсадовского возраста.
— Тебе ничего не будет за платоническую связь с несовершеннолетней?
— Согласен, ты идеально сочетаешь невинность ума с телесной зрелостью.
— Остынь. Если ты из-за поминок…
— А если из-за Сергея?
— На это способен только дурак.
— Таким словом меня лет пятнадцать не обзывали. Впрочем, после мордобоя…
— Давай считать, что меня Бог наказал, приложив о ступеньку.
— Как, кроме Балкова и наглой подруги Анастасии, еще и Бог будет вмешиваться?