Подпруга лопнула. Обретя большую свободу движений, пони начала вращаться на подвеске, от чего ее рывки стали только еще яростнее. Конюх, изо всех сил натягивая поводья, попытался придать пони вертикальное положение и одновременно оттянуть ее назад на платформу, чтобы, если бы кобылка высвободилась из нижней подпруги или разорвала ее, она не рухнула в разверзнутый ствол шахты.
— Оттягивай ее от ствола! — закричал Бэтти.
Но пони была тяжелой, и под ее весом погонщика самого стало тянуть к кромке ствола. Железные набойки его клогов заскользили по платформе, Бэтти обхватил его сзади за пояс. Блэар сорвал с себя пиджак, набросил его на голову пони, а сам вцепился в Бэтти.
Втроем они повисли на поводьях, пони же продолжала биться, стараясь сбросить пиджак. Однако постепенно ее рывки ослабевали. Усмиренная темнотой, пони брыкалась все ленивее. Бэтти перехватил поводья, а погонщик тем временем сбегал за брезентом, который он с большой сноровкой набросил кобылке на голову, сдернув с нее предварительно пиджак Блэара. Блэар поднял пиджак и, шатаясь, побрел к одной из опор и прислонился к ней. Всякая работа на шахтном дворе при виде происходящего замерла. Сердце Блэара стучало часто и сильно. Сам он был весь покрыт лошадиным потом, как будто специально извалялся в нем.
— Чего вы полезли? — ярился погонщик. — Думаете что, я работы своей не знаю?
— Извините, — ответил Блэар.
— Вы его выставили дураком, — пояснил Бэтти. — Ему легче было бы помереть, чем оказаться в таком положении.
Подошли другие погонщики, совместными усилиями они втащили пони на платформу и связали ее новой подпругой. Работа на шахтном дворе возобновилась: одни снова принялись взвешивать вагонетки, другие составлять поезда и цеплять их к локомотивам, опять послышался звон кузнечных молотов. Бэтти крикнул, давая сигнал подъемной лебедке. Несущий трос дернулся, по всей его длине пробежала волна вибрации, клеть немного приподнялась, но пони в наброшенном на морду брезенте теперь оставалась спокойной. Трос остановился, потом пошел вниз, и животное скрылось в зеве ствола, а вслед за ним опустилась и клеть, на мгновение приостановившись на уровне платформы, чтобы Бэтти успел в нее забраться.
Ударив в сигнальный колокол клети, смотритель проговорил:
— Цифры сходятся, мистер Блэар. Семьдесят шесть ламп, семьдесят шесть человек. А это самое главное.
— Никакой загадки тут нет. — Блэар все еще не отдышался до конца.
— В чем? — переспросил Бэтти.
— В том, от чего умирают пони. От страха.
По лицу Бэтти скользнула мимолетная грустная улыбка. Потом он вошел в клеть, и та скользнула вниз, быстро набирая скорость, но двигалась плавно, отяжеленная подвешенным пони.