— Странный вопрос.
— Сколько составляет недельная плата за аренду у компании Хэнни дома, скажем, на Кендл-корт?
— Три фунта.
— А недельная зарплата шахтерки?
— Десять пенсов в день. До всех удержаний. После них остается чуть меньше пяти шиллингов в неделю[32].
— И еще говорят, что Англия против рабства! При таком раскладе у двух шахтерок денег на квартиру просто нет, не говоря уже о том, что надо еще покупать еду и одежду. Вы уверены, что Мэйпоул никогда не помогал какой-нибудь девушке, оказавшейся в подобном положении?
— У него не было никого, кроме Шарлотты. Попробуйте другие версии, Блэар.
— Другие версии? Допрашивать имеет право только полиция, но обратиться туда значило бы предать дело гласности, а этого семейство Хэнни категорически не хочет. Так что мне не остается ничего другого, кроме как пытаться проследить те слабые и почти бездоказательные версии, какие у меня есть.
— И что же это за версии?
— Например, зависть. Преподобный Чабб настолько не любит своего чересчур удачливого викария, что бьет его подсвечником по голове и прячет тело в склеп.
— Не верю.
— Я тоже в это не верю. Другой мотив — деньги. Член парламента мистер Эрншоу слушает страстную речь Мэйпоула в защиту шахтерок, но ум его занимает на самом деле лишь то, что викарий помолвлен с состоятельной девушкой. Эрншоу тайком приезжает в Уиган, перерезает горло Мэйпоулу, возвращается в Лондон и уже потом открыто, в облике благородного борца за трезвость, появляется в Уигане, чтобы обхаживать безутешную мисс Хэнни.
— Исключено.
— Возможно, что исключено. Тогда остаетесь вы, честный и порядочный Оливер Леверетт[33], который всегда любил Шарлотту Хэнни и, несомненно, должен был быть шокирован, когда она из упрямства предпочла делить постель и банковский счет не с вами, а с вашим лучшим другом. Вы вроде бы приставлены мне помогать, однако не сделали ничего, лишь описали святого, который никогда не существовал. Такого Мэйпоула, каким его обрисовали вы, я никогда не найду. Но Джон Мэйпоул не был святым. Он не подчинялся Чаббу. Он был не прочь приударить за шахтерками. Шарлотту Хэнни, скорее всего, он считал просто ведьмой, которой можно попользоваться и бросить. Вы подозревали, что назревает что-то неладное. За неделю до его исчезновения вы спросили его об этом, и, когда он ответил, что все хорошо, вы отлично поняли, что это ложь. Вот вы и есть моя последняя версия, Леверетт.
Леверетт вспыхнул так, будто получил пощечину.
— Джон и вправду ответил мне, что не стоит беспокоиться. Откуда вы узнали, что я его спрашивал?