Фло снова подлила в чашку джина и проговорила:
— Пожалуй, пойду поищу ему что-нибудь надеть.
— Тогда поторопись, — ответила Роза.
Как только Фло вышла, Блэар дотянулся до чашки и в два глотка прикончил ее содержимое, стремясь быстрее унять дрожь. Сидя в воде, в которой смешались черное и красное, он не чувствовал ничего, кроме боли, и с трудом сохранял сознание.
Роза отжала его волосы, вылила ему на плечи кувшин горячей воды и принялась тереть его намыленной губкой. Блэар сгибался под ее сильными движениями. Вокруг них поднимался пар.
— Фло говорит, что вы победили Билла. По вашему виду так не скажешь.
— И по самочувствию тоже.
— Она говорит, что вы вообще могли бы бросить его там помирать.
— Поэтому-то вы обо мне так и заботитесь, что я этого не сделал, да? Он в вас влюблен?
— Замолчите и сидите прямо.
Ладони у нее были узкие, но сильные, и когда Роза намыливала ему шею, голова Блэара болталась, как у пьяного. В зеркале, что стояло возле лестницы, он видел отражение себя, корыта и Розы. Волосы ее были распущены и спутаны. «Единственное, чего ей не хватает, чтобы стать „музой лета“, — подумал Блэар, — это венка из цветов шиповника. А если добавить лютню и немного внешнего лоска, она вполне могла бы быть моделью». Тут, в пару, пока она мыла его, Роза сама была почти такой же мокрой, как Блэар, рукава муслиновой блузки прилипли к ее рукам. Волосы ее задевали Блэара по щеке. Они были того темно-каштанового цвета, который, чем дольше на него глядишь, тем больше кажется медным. Не кричаще оранжевым, но как бы пронизанным черными, медными, охряными, золотыми нитями.
Роза снова окатила его водой, смывая мыло с груди. Блэар почувствовал, как от сочетания горячей воды с разлившимся по венам джином плоть его стала твердеть. Вода в корыте была не слишком мыльной, так что Роза не могла этого не заметить. Блэар испытывал одновременно и изумление, и стыд. Все его тело было избито и почти мертво, и одна только эта его часть оказывалась бесспорно жива и предательски восставала из воды, словно Лазарь. Блэар повернулся боком, чтобы сделать сей физиологический факт менее очевидным. Роза обмыла ссадины у него на бедре, прикосновения ее грудей к спине Блэара повторяли круговые движения руки. Блэар почувствовал, как напряглись у нее соски.
Сердце у него стучало, кровь билась в жилах, но Роза не прерывала контакта: оба они были словно загипнотизированы шедшим от плиты жаром, равномерными ритмическими движениями губки в ее руке и испытывали нечто вроде причастности к заговору.
— Вы не должны больше приходить сюда, понимаете? — Голос у Розы был низкий и чуть хрипловатый.