— Женщины устроились в кабинете, надеюсь, им там будет удобно. — Хэнни разлил портвейн в заранее приготовленные рюмки, двигаясь при этом слева направо. — Имение «Хэнни-холл» отстраивалось на протяжении восьмисот лет, так что теперь это нечто поистине чудовищное. Из Готической галереи попадаешь прямо в бальный зал в стиле короля Георга. Выйдя из библиотеки времен Реставрации, натыкаешься на туалет с современным оборудованием. Мойка на кухне восходит еще ко временам «Черного Принца» [23]. Как мне жаль тех несчастных, кто там работает.
— Моя тетя там работает, — проговорил Феллоуз.
— Вот и отлично. За вашу тетушку, — предложил тост Хэнни.
— Благодарю вас, милорд, — отозвался Феллоуз.
Все выпили. Потом Блэар спросил:
— Вы хотите сказать, что в доме есть вторая библиотека?
— Да. Здесь раньше была часовня, — ответил Хэнни.
— Римско-католическая, — прошептал Чабб.
Хэнни показал на небольшой, написанный маслом портрет длинноволосого человека с серьгой в ухе, шею которого обрамлял пышный воротник елизаветинских времен:
— Хэнни всегда были истовыми католиками, и во все времена помогали прятаться и скрываться католическим священникам — повсюду, от этих мест и до самого севера Шотландии. Десятый граф Хэнни, которого вы видите на этом портрете, был жалким трусом, сменившим веру ради того, чтобы спасти собственную голову и свое имение, за что все его потомки будут ему вечно благодарны. После этого часовня стала постепенно приходить в упадок и разрушаться. С нее содрали свинцовую кровлю, крыша обрушилась, рамы окон повылетали. Поскольку она находилась на заднем дворе, то никто особенно не обращал на ее развал внимания. Я решил перестроить ее во что-нибудь полезное.
Вставленный в рамку манускрипт на латыни, выписанный золотыми буквами старинным кельтским шрифтом, привел Эрншоу и Чабба в состояние священного трепета. Леверетт и Блэар застряли возле окаменелостей: папоротника с причудливо вырезанными листьями и завернувшегося наподобие виолончели поперечного среза окаменевшего дерева, прозрачностью и рисунком напоминающего хвост павлина.
Хэнни принялся открывать ящики и демонстрировать лежащие в них греческие, персидские и арабские карты, вычерченные на коре деревьев, папирусе, тонком пергаменте; штурманские карты с надписями на немецком и португальском языках. Африка на них постепенно меняла свои очертания: вначале от дельты Нила, где жили египтяне, она как бы распространилась в сторону империи карфагенян; позднее приросла огромным земельным массивом неясных контуров и пределов, окруженным со всех сторон кипящими морскими просторами; еще позднее на изображении континента, который уже стали посещать, но который продолжал еще казаться зловещим, появились первые имена знакомых европейцу святых; и наконец, его очертания приобрели современную четкую линию как в рисунке береговой границы, так и в отображении всего того, что находится в глубине этого манящего континента.