Из машины позвонил Савельеву — заместителю:
— Поедешь в охранное агентство «Новые центурионы». Кроме того, организуешь осмотр местности по маршруту движения «корвета». В курсе? По дороге из машины могли выкинуть оружие. Я еду к дому Арабова… Свежее есть?
— Утром Сметану и Серого видели на Хорошевке. Приезжали к твоему другу…
— К Рэмбо?
— Около четырех… Сейчас они в центре. А засекли их ночью. На Минском шоссе. В районе Голицына.
С Хорошевских проездов, из охранно-сыскной ассоциации, «Джип-Чероки» с бандитами правил на Новый Арбат. Ехали молча. Судьба брата Серого, томившегося в одиночке в ожидании расстрела, похоже, определилась. Все зависело теперь от людей, входивших в Комиссию по помилованию, и тех, кто готовил им материал.
Брат был не судим, его подозревали в связи с чеченскими боевиками Басаева, но точных данных о его участии в боях на их стороне не было. Как в насмешку, в последнее время перед случившимся на него словно что-то нашло: брат бросил пить, не пропускал ни одной заутрени, причащался.
К нему вломились из местной милиции на рассвете. Но собственной инициативе, без приказа. Все с большого бодуна. С руганью, с угрозами. Ничего не объясняя, сорвали дверь… Брат схватился за автомат. Положил троих. Все трое молодые. Казаки. Потом оказалось: учились вместе… Один оставил мать-инвалидку, у второго только родился первенец — его они и обмывали всю ночь. Станица ахнула. Брата еле спасли от самосуда, хотели запороть на месте. Он и сам желал и готов был принять смерть. Потом казаки протрезвели, малость отошли…
Перенос времени бандитского визита к Рэмбо был действительно связан с переговорами о спасении брата Серого, Они проходили в ближнем Подмосковье. В «Иверии» — грузинском коммерческом ресторане на Минском шоссе, при въезде в Голицыне Захолустный поселок, родовое поместье именитых князей Голицыных, известный прежде разве лишь поклонникам пушкинских мест, за последние годы быстро обустраивался. Совместное российско-германское производство — завод сборки популярного «Мерседеса-Бенц» обещал прогреметь в европейском автобизнесе.
Придорожный ресторан в сосновом бору — с дичью, приготовленной по-мингрельски, имеретински, абхазски, с хачапури, хашем — обживали германские специалисты.
Никому не было дела до троих русских за столиком в углуи еще четверых по соседству — трезвых, накачанных типов— «правая рука в кармане».
Переговоры со Сметаной и Серым вел Сотник — из новых авторитетов, имеющих поддержку силовых структур. В нем угадывался кадровый офицер спецназа, хладнокровный, вышколенный КГБ или ГРУ, не теряющийся при любой ситуации, точный в словах. Сотник сказал определенно: