Жид принял душ. Черный, похожий на афганца — с матовым лицом, масляными глазами, с блатными татуировками на спине и груди, — сбросил на пол гостиничный халат, стал собираться. Левое запястье авторитет последние годы бинтовал. Подключичную звезду тоже прятал. О наколках, которые приходилось скрывать на Западе, можно было лишь догадываться.
Череп со свастикой пахана зоны? «Рожден вором»? «Начал воровать малолеткой»?..
Туманов достал из бара виски. Разлил. Поднял хрустальную британскую рюмку:
— Первый тост за Мессию!
За Посланца Господа…
— Второй — за московский «Спартак»!
Это было у Афганца постоянным.
Обе стопки пошли хорошо.
Жид чувствовал себя за границей прекрасно. Как дома!
Варнава вроде тоже отошел. Нездоровое, покрывавшееся испариной лицо прояснилось. Поручение, которое ему дали Сметана и Серый, было выполнено. С Жидом, консультантом братвы, осевшей за границей, они снова были не разлей вода. Словно в прежние годы, прогулялись с куклой— подошли к огромнейшему, не очень дорогому «Си-энд-Эй», нерушимой точке притяжения российских лохов.
Никто из нынешних авторитетов не мог бы себе такое позволить, потому что не было у них по жизни ни капли воровского — а только бандитское! Вымолотить, отначить, кинуть… А еще лучше — замочить и расседлать… Убить и взять…
Не важно, что из этого ничего не вышло. Мент, ушедший в секьюрити, носил старомодную куртку российского челнока…
—…Московские авторитеты за законы братвы целиком, но на них давят. Неславянские фирмы не хотят брать московскую крыш у !..
Миха осторожно кашлянул, показал на стену. Варнава повернулся к телевизору, усилил звук. Снаружи до самых окон поднимался чужой Лондон.
—Скотленд-Ярду не больно интересно! Сметана и Серый держат ситуацию под контролем. Арабова они не сдадут. В Иерусалиме и «Белая чайхана» могут быть спокойны… А пощипать их — это закон никому не запрещает. Вор украдет, фраер заработает…
Варнава не беспокоился о чужих ушах. Кроме того, был уже прилично поддатый.
— В Иерусалиме говорят о банке, с которым они контачат… — Миха был осторожнее. Имен не называл. Стены и за границей имели уши. — Народ там стремный. — Сбоку на столе лежали белоснежные салфетки. Туманов достал ручку. — Эти!..
— Ты им не опасен…
— Считаешь?
— В Москве тебе ничего не грозит…
— Известно, кто они по жизни?
— Бушлаты… Им, конечно, помогли открыться. Но сейчас я о Фонде… — Варнава тоже нацарапал на салфетке. — Им нужен советник по Востоку…
Варнава по одному ему ведомой ассоциации вспомнил о менте на Оксфорд-стрит:
— Почему он далнабой на «Дромит»?