30 марта капитан Ермолаев позвонил в Пулково. Его проинформировали, что накануне, 29 марта, при таможенном контроле у иностранного гражданина Александpa Векслера ничего запрещенного к провозу не обнаружено, и он отбыл рейсом LH343 Ленинград — Дюссельдорф в 21 час 45 минут. Посидев и подумав, капитан пошел к полковнику.
— Ну что ж, — сказал тот, выслушав новость. — Как у меня на родине говорят, баба с возу — кобыле легче. Ничего не ввез, ничего не вывез, ну и скатертью дорожка. Может, он и в самом деле ничем таким тут не занимался, а?
— Будем надеяться, — неопределенно отозвался капитан.
— А что, у вас все-таки подозрения?
— У меня ощущение, Сергей Иванович, что мы тут что-то проглядели.
— Ну не знаю, — сказал полковник с явным недовольством в голосе.
Борис Васильевич подумал, что никогда, видно, не научится разговаривать с начальством; одно дело, когда подчиненный говорит после удачно проведенного им дела, что похоже, дескать, мы на этот раз неплохо сработали, и совсем другое — когда он намекает непосредственному начальнику на его долю вины за неудачу.
— В общем-то, конечно, это вина моя, — поправился он. — Я им занимался, и наверное…
— Да бросьте вы, в самом деле, — прервал полковник подобревшим тоном. — Самокритичность, Борис Васильевич, не должна переходить в самоедство. Работник вы опытный, инициативный, к делу всегда подходите творчески, так что винить вам себя не за что.
— Пока не за что, — без энтузиазма согласился капитан. — Боюсь, потом бы не пришлось…
— Хотите еще раз поговорить с этим… Кротовым?
— Да нет, это, пожалуй, ничего не даст.
— Сам Кротов у вас подозрений не вызывает?
— По-моему, парень как парень. Да и в чем его можно подозревать? Вообще непонятно, чем он мог заинтересовать Векслера — если допустить, что Векслер все-таки приезжал сюда с заданием. Другое дело, если бы он работал на режимном предприятии, так нет ведь — сидит лыжи пересчитывает, рассказики свои пишет…
— Рассказики, — повторил полковник. — Рассказики, говорите? — Он встал и прошелся по кабинету. — Литература, Борис Васильевич, это идеология… и мне ли вам объяснять, что наши недруги едва ли не всю свою стратегию строят сейчас на идеологической конфронтации.
— Это понятно, Сергей Иванович. То, что задание Векслера — если он приезжал с заданием — должно быть непременно связано с идеологией, в этом я не сомневаюсь. Какой конкретно характер могло оно носить? Ну, первое, что напрашивается, это поиск подходящего человеческого материала. Просто пока поиск, предварительная, так сказать, фаза работы: знакомиться с людьми, выяснять настроения. Откровенно говоря, я думаю, что так оно и есть. И сложность тут в том…