Появление Всемирного правительства в финале "Адама и Евы" напоминает появление Благодетеля в романе Замятина: "Является он. Новый Иегова на аэро..." Булгаков связывает опасность войны - с опасностью тоталитаризма. Даже гениальный Ефросимов, способный, подобно евангельскому Христу, исцелить слепых, увечных и обреченных на смерть, бессилен остановить катастрофу в мире, где противостояние вульгаризованных идей ведет к нетерпимости и взаимному уничтожению. Сокровенная мысль Булгакова о родстве людей, живущих на одной "грешной и окровавленной и снежной земле", - мысль последних строк "Белой гвардии", рожденная трагической судьбой России, - приобретает в "Адаме и Еве" общечеловеческий масштаб.
Вместо оборонной пьесы Булгаков написал летом 1931 г. пьесу антивоенную. Правка рукописи была необычайно жесткой. "Читка вашей пьесы назначена двадцать четвертого Вольф", - телеграфировал 7 августа директор Красного театра В. Е. Вольф (ИРЛИ, ф. 369, э 212, л. 9). Через некоторое время появилось первое сообщение в печати: "Драматург Булгаков закончил пьесу о будущей интервенции" (Вечерняя Москва, 1931, 11 августа). В рукописи стоит точная дата окончания работы - 22 августа. В конце месяца, по-видимому, была сделана и машинописная перепечатка текста. 18 сентября газета "Советское искусство" сообщила: "Драматург М. А. Булгаков написал новую пьесу о будущей войне. В Москве пьеса передана для постановки Театру им. Евг. Вахтангова, в Ленинграде - Красному театру". Пьесой заинтересовались также Ленинградский театр драмы и Бакинский рабочий театр. Но в сценическую судьбу своих пьес Булгаков в этот период не слишком верил. Характерна краткая надпись, сделанная им на вырезке из "Известий", где 30 августа была напечатана беседа с заведующим художественной частью Театра им. Евг. Вахтангова В.В. Кузой. Куза рассказывал о постановках "Гамлета" и "Егора Булычева", о предстоящих гастролях в Новокузнецке. "Ни слова об "Адаме и Еве", - написал поверх текста Булгаков красным карандашом (ГБЛ, ф. 562, к. 27, ед. хр. 2, л. 699). 114 сентября он получил от автора интервью записку: "Глубоко уважаемый Михаил Афанасьевич! Прошу дать подателю сего один экземпляр "Адам и Ева". Через три дня по перепечатке будет возвращен. Искренне уважающий Вас В. Куза" (ИРЛИ, ф. 369, э 212, л. 5). Об октябрьском чтении пьесы в театре рассказывает в своих воспоминаниях Л.Е. Белозерская: "М.А. читал пьесу в Театре имени Вахтангова в том же году. Вахтанговцы, большие дипломаты, пригласили на чтение Я.И. Алксниса, начальника военно-воздушных сил... Он сказал, что ставить эту пьесу нельзя, так как по ходу действия погибает Ленинград" (Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. М., 1990, с. 181). Отзыв командира Я.И. Алксниса (18941938), ставшего в 1931 году начальником Военно-Воздушных Сил РККА, имел решающее значение для театра. В конце ноября Булгаков послал в Красный театр текст пьесы (возможно, переработанный). В письме В. Вольфу 23 ноября он просил ускорить ответ. И вот тогда, очевидно уже в декабре 1931 года, была получена телеграмма: "Адам и Ева" свободны. Красный театр" (цит. по ст.: Чудакова М. Адам и Ева свободны. Огонек, 1987, э 37, с. 15). Романтический на первый взгляд текст этот мог означать только одно: пьеса была в цензуре и не прошла ее. Пьеса не была ни поставлена, ни опубликована при жизни Булгакова. Писатель никогда не боролся за "Адама и Еву", как боролся он за "Бег" и "Мольера". Черновик и машинописная перепечатка заняли место в его письменном столе. Имя "Туллер" (как позднее "Битков") стало обозначением людей определенного сорта в окружении Булгакова.