Большой Генри встретил нас во Внутреннем дворе ее величества королевы Елизаветы. Я уже упоминала, что купол Большого читального зала расположен внутри квадрата зданий музея. Пространство между этими сооружениями и называют Внутренним двором.
Когда-то он стоял под открытым небом, но теперь Внутренний двор накрывает сумасшедший по красоте свод, напоминающий натянутую паутину. Такое впечатление, что Создатель Матрицы вдруг разделил небо на полигоны, которые невероятным образом контрастируют с неоклассическим фасадом зданий. Слышала, что англичане потратили на установку свода порядка ста миллионов фунтов.
Генри был задумчив и погружен в себя.
– Доброе утро, хранитель мумий! – произнесла я. – Как спалось?
– После вчерашних событий я вообще не спал.
Какое удивительное совпадение!
– Это доктор Эрикссон, – представила я своего спутника. – Он изучает Вендельский период Скандинавии.
Не меняя выражения лица, Генри дернул шведского археолога за руку. Это он так поздоровался. Марка аж тряхнуло. Я думала, что Большой Генри вывихнет плечо моему вчерашнему заступнику.
– Ну пошли? – предложил он.
Таких архивов, как Большой читальный зал, мне еще не приходилось видеть. Под высоким куполом по стенам огромного круглого зала тянулись несколько ярусов с книжными стеллажами, по которым бродили люди. Это потрясающе! Книжные корешки вокруг тебя – куда ни поверни голову! Внизу были установлены длинные читальные столы, сходившиеся к центру. Не знаю, насколько эффективно такое расположение, но то, что оно эффектно, – без сомнений.
Для работы с материалами, связанными с музейными экспонатами, имелись отдельные столы, которые, впрочем, располагались тут же. Генри усадил нас за один из них, затем ненадолго исчез и вернулся с тоненькой серой папкой. Прежде чем отдать ее, положил передо мной линованный лист – какой-то список.
– У нас строгая отчетность доступа к документам, – сказал он и ткнул в лист толстым пальцем. – Я тебя записал. Черкни подпись.
– Какие же вы, англичане, бюрократы! – изрекла я, выводя длинное и витиеватое «Овчинникова» напротив своей фамилии в английском написании. Выше стояли еще несколько фамилий ученых, работавших с материалами по безголовому утопленнику.
– Это не бюрократизм, а вековой уклад. В ответ мне придется заметить следующее: какая же вы, Алена Овчинникова, лентяйка!
Я отдала Генри листок и выдрала у него серую папку.
– Мне нужно идти, – прогромыхал Уэллс, сунув за щеку свой фирменный леденец. – Когда закончите, отдадите документы вон тому джентльмену, похожему на высушенного кролика, всунутого в костюм весенней распродажи семьдесят третьего года… Сегодняшним вечером я уж точно нашпигую тебя, Алена Игоревна, устрицами и шампанским.