— Вы мне не ответили. По какой причине автор заставляет их ездить из города в город?
— Этого мы пока не знаем. Но я могу вам сообщить, что мы близки к развязке.
Королева закрыла веер и сжала в пальцах.
— Откуда такая уверенность?
— Нам известно, что загадок всего восемь. Если отбросить ту, что они разгадали сейчас, будь то Вальядолид или Бургос, то остается всего три.
— Вы уверены, что в криптограмме нет никакой ловушки?
— Ловушки, Ваше Величество? — нахмурился Торквемада.
— Девятый город, тупик, другая страна, откуда я знаю! — Она слегка повысила тон. Признак едва сдерживаемого раздражения.
— Не думаю. План слишком хитроумный, чтобы закончиться тупиком. Что до возможности наличия города за пределами наших границ, то мне она кажется маловероятной.
Королева похлопала по ладони сложенным веером.
— Есть новости от доньи Виверо? Инквизитор, прежде чем ответить, прочистил горло.
— С нею все в порядке.
— И это все?
— Прошу прощения, Ваше Величество? — захлопал глазами Торквемада.
— Вот уже несколько недель она в опасном путешествии, при мерзких обстоятельствах, в жутких для женщины условиях. Почему? Потому что она пожелала исполнить мою просьбу во имя нашей дружбы, во имя Испании. Она пожертвовала собой, а вы ничего не можете мне сказать, кроме как «с ней все в порядке».
Глаза Великого Инквизитора стали черней черноты. Настала пора восстановить соотношение сил. Смиренное и доброжелательное поведение Торквемады сменилось ледяной холодностью, граничащей с оскорблением.
— Ваше Величество, — зазвенел его голос, — вы — Королева, я — Церковь. Вы представляете власть временную, я представляю Бога. Ваши заботы — мирские, мои же — духовные. Что такое жертва Мануэлы Виверо по сравнению со страстями Господа нашего? Что такое несколько дней, проведенных в неудобствах, по сравнению с кровью, пролитой братьями нашими, защитниками веры, павшими у стен Иерусалима?
Поскольку Изабелла равнодушно молчала, он усилил нажим.
— Это правда. Я не оплакиваю участь доньи Виверо. Ничего не поделаешь, мое сердце не истекает кровью, когда я думаю о ее участи. Меня могут на это подвигнуть страдания куда более героические.
Торквемада поднялся, возвышаясь над королевой, как башня.
— Позвольте мне удалиться, Ваше Величество.
Трое мужчин, освещенные лучами солнца, проникавшими через зарешеченное окно, склонились над простенькой картой столицы объединенных королевств Кастилии и Леона.
Если мосты через Арлансон — которых оказалось пять — были более или менее обозначены, то ничего похожего на названия «рай» или «ад» там не было.