— Вы об этом пожалеете. Вот увидите! Пожалеете, что столь легкомысленно отнеслись к этому делу!
Он так грохнул дверью, что стены затряслись.
Едва оставшись один, монах вскочил с кресла и метнулся к скрытой двери. Ему предстояло сделать две вещи: во-первых, приказать не спускать с араба глаз, а во-вторых, как можно быстрее поставить обо всем в известность фра Торквемаду.
Да, но жид весь озаряется, блестит, глаза слепит и невидимкою становится, сжигая мизинчик мертвого младенчика…
В. Гюго. «Торквемада», действие II, явление IV
Сумерки еще цеплялись за вершины Сьерра-Невады, снова показавшейся вдали, но вскоре весь ландшафт погрузится во мрак и воцарится ночь. Сарраг скрипнул зубами. Он не припоминал, чтобы хотя бы раз в жизни испытывал подобное чувство при виде этих гор, предвещавших приближение Гранады. Самое большее через пару дней они въедут в ворота города. Шейх, по-прежнему связанный, пытался справиться с раздражением, терзавшим его с самого ареста, но тщетно. Ярость была слишком жгучей, а возмущение — слишком сильным. Мечта, только-только начавшаяся осуществляться, разбилась вдребезги из-за человеческой глупости. Он немного развернулся на лошади, повод которой был прикручен к седлу ехавшего впереди всадника, и окликнул Эзру.
— Судьбу нельзя предвидеть, ребе. Мы искали путь на небеса и вот едем по дороге в ад.
— А кто виноват? Арабы! Ваши братья! Как обычно, они ведут себя как слепцы, варвары.
— Насколько мне известно, это не мои братья возводят костры, чтобы вас поджарить! — буркнул шейх. — Не будьте дураком.
— О, вам совершенно незачем завидовать христианам! Ваши дальние предки, альмохады, эти берберы, тупые и одержимые, были не более терпимы по отношению к нам. Бывали времена, когда и они тоже вынуждали нас выбирать между верой и смертью!
Сарраг сплюнул на землю.
— Узнаю вашу манеру сваливать все в одну корзину! У большинства мусульман с альмохадами столько же общего, как у вас с попами из Инквизиции!
Он собрался продолжить, когда за тревожным криком раздалась команда:
— Спешиться!
Офицер не успел договорить, как мимо щеки Саррага просвистел арбалетный болт.
— Развяжите нас! — взмолился шейх. Но его голос заглушил грохот пушки. Дымящееся ядро, прилетевшее ниоткуда, смело двух всадников, превратив их в бесформенную кровавую кашу.
— Неверные! — взревел один из солдат.
Все произошло очень быстро. На растерявшихся насридов надвигалась королевская пехота. Эзра отчетливо различил мундиры между стволами пробковых дубов. Поскольку грозная репутация испанской пехоты была хорошо известна, не возникало сомнений, что от арабов и мокрого места не останется. Даже без поддержки артиллерии. Самое смешное, подумал раввин, что они с Саррагом окажутся жертвами сражения, не имеющего к ним никакого отношения. Отчаянным рывком, невзирая на связанные руки, Эзра вывалился из седла и грохнулся на землю. Уже в падении он успел заметить, что шейх последовал его примеру. Снова грохнули пушки, и лошади встали на дыбы, рискуя затоптать лежавших.