Анжелина закончила разгружать сейф, подняла свою сумку, сделавшуюся очень тяжелой, и подошла к столу, на который Курц выложил несколько фотографий.
— Так что же вы на самом деле затея... Святая Матерь Божья! — Курц кивнул. — Кто этот мразный извращенец? — шепотом (у нее вдруг пропал голос) спросила Анжелина.
Курц пожал плечами:
— Мы никогда не узнаем его настоящего имени. Но я был уверен, что он хранит трофеи. Так оно и оказалось.
Настала очередь Анжелины посмотреть на часы.
— Мы очень долго провозились.
Курц кивнул и повесил сумку с «СИ-4» на плечо. Анжелина, потягивая кофе, направилась к двери. Полуобернувшись, она жестом указала на пол.
— Возьмите сумку с деньгами и моим воровским снаряжением. А канноли оставьте.
Хансену пришлось предъявить свой значок трем медсестрам и двум интернам, и лишь после этого ему сообщили, где находится медсестра Гэйл Демарко.
— Она сменилась из операционной и... ах... минуточку-минуточку... сейчас она находится в отделении интенсивной терапии на девятом этаже, — сказала толстая чернокожая медсестра, справившись по своему компьютерному монитору. Очевидно, весь персонал больницы был снабжен электронными датчиками, позволяющими мгновенно установить местонахождение каждого.
Хансен поднялся в ИТ и нашел там медсестру, которая разговаривала по сотовому телефону, поглядывая на спящую, пребывавшую в бессознательном состоянии девочку-подростка. Девочка была перебинтована (из-под повязок виднелись синяки и ссадины); с разных сторон к ней подходили три трубки, по которым что-то подавалось и что-то отводилось.
— Миссис Демарко? — Хансен показал свой значок.
— Я должна идти, — сказала медсестра в телефон и нажала кнопку отключения разговора, но продолжала держать телефон в руке.
— В чем дело, капитан?
Хансен показал зубы в самой обворожительной своей улыбке.
— Вы знаете, что я капитан детективов?
— По крайней мере, так было написано на значке, который вы, капитан, только что показали мне. Давайте выйдем отсюда.
— Нет-нет, поговорим здесь, — возразил Хансен. — Я займу у вас всего лишь минуту. — Ему нравились эти стеклянные двери и стены, отделявшие их от сестринского поста. Он подошел поближе к кровати и наклонился над спящей девочкой.
— Транспортное происшествие?
— Да.
— Как зовут ребенка?
— Рэйчел.
— Сколько лет?
— Четырнадцать.
Хансен снова сверкнул своей всепобеждающей улыбкой.
— А у меня есть четырнадцатилетний сын. Джейсон. Он хочет стать профессиональным хоккеистом.
Медсестра ничего не ответила. Она склонилась поближе к одному из мониторов, а затем чуть-чуть поправила клапан капельницы. И она все так же держала в левой руке свой дурацкий сотовый телефон.