Курц промолчал.
— Она была нашим счастьем, — сказал Фрирс, — Марсии и моим. Кристал была очень одаренной и талантливой. Она играла на альте... Я сам концертирующий скрипач-солист, мистер Курц, и знаю, что Кристал была достаточно талантлива для того, чтобы сделаться профессиональным музыкантом, но даже не это увлекало ее больше всего. Она была поэтом — не юным дарованием, мистер Курц, а истинным поэтом. С этим был согласен и доктор Фредерик, а доктор Фредерик, как вы знаете, был не только философом, но и даровитым литературным критиком...
Курц сидел молча.
— Двадцать лет назад без одного месяца Кристал была убита человеком, которого все мы знали и которому полностью доверяли. Таким же, как я, преподавателем. Я тогда преподавал в Чикагском университете, и мы жили в Эванстоне. Этот человек был профессором психологии. Его звали Джеймс Б. Хансен, у него была семья — жена и дочь, ровесница Кристал. Обе девочки вместе ездили верхом. Мы купили Кристал мерина... его звали Дасти, держали его в конюшне за городом, а Кристал и Дениз — так звали дочь Хансена — каждую субботу, если позволяла погода, ездили туда. Мы с Хансеном по очереди отвозили туда Кристал и Дениз и дожидались, пока они катались. В один уик-энд ездил я, а в другой Хансен.
Фрирс остановился и перевел дыхание. Позади него послышался шум, и он взглянул туда через плечо. Ко и его квартет возвращались на сцену. Заняв места, они заиграли медленные вариации на тему «Дюймового червяка» Патрисии-Барбериш.
Фрирс снова повернулся к Курцу, который за это время успел поставить «смит-вессон» на предохранитель и, оставив пистолет в кармане, положил обе руки на стол. Но он не взял в руки фотографию девочки, даже не бросил на нее повторного взгляда.
— В один из уик-эндов, — продолжал Фрирс, — Джеймс Б. Хансен заехал за Кристал. Сказал, что Дениз простудилась, но, поскольку наступила его очередь, он решил все же поехать с одной Кристал. Но вместо того чтобы отвезти ее в конюшни, он поехал в лес, все еще сохранившийся в пригороде Чикаго, изнасиловал нашу дочь, страшно издевался над нею, убил ее и бросил обнаженное тело в лесу, где его нашли гуляющие.
До сих пор тон Фрирса оставался все таким же ровным и спокойным, даже холодным, как будто он рассказывал историю, которая ничего для него не значила. Но теперь он все же на минуту умолк. Когда он снова заговорил, в его голосе чувствовалось сдерживаемое напряжение, а порой даже дрожь.
— Вы можете задать вопрос, мистер Курц, как получилось, что мы знаем наверняка о виновности в этом преступлении именно Джеймса Б. Хансена. Так вот, он позвонил мне, мистер Курц. После убийства Кристал он позвонил мне из телефона-автомата — сотовые телефоны тогда только-только начали появляться — и рассказал мне о том, что сделал. И еще сказал он мне, что едет домой, чтобы убить свою жену и дочь.